-1 Киев
В первый месяц было очень много гуманитарных грузов из стран Европы. Больше всего из Польши
— Как для вас все началось и когда вы узнали о широкомасштабном наступлении россиян?
— 24 февраля около пяти утра мне позвонил мой сосед, тоже депутат горсовета, который раньше воевал на востоке, Маркиян Лопачак, и сообщил, что началась война. Этот человек шутить не может о таком.
В первые сутки было много разных мыслей. Нужно было решать, как все организовать. С коллегами из горсовета, центральным штабом, друзьями из "Легиона Свобода" и волонтерами мы включились в процесс. Многие, кто раньше воевал на фронте, сразу пошли в военкомат. Остальные развернули волонтерскую деятельность. Созванивались с друзьями из США, Канады, других стран, рассказывали, что происходит, какие потребности есть.
— Вы были готовы к такому сценарию?
— Думаю, никто не был готов – ни люди, ни власть, ни страна. Парни отправлялись на фронт и не имели тех вещей, которые должны быть у бойцов, едущих на страшную войну. Сегодня у нас сытая, одетая и вооруженная армия благодаря волонтерам и нашим партнерам. А сначала многое покупали за свои средства, организовывали транспорт и отправляли куда могли, еще даже не понимая, где важнейшие точки.
Все делали, что могли. Доходило до смешного. Товарищ сказал: "У меня кредитная линия в российском "Альфа-Банке", давай все, что нужно, купим, кинем клич, у кого еще есть карты российских банков". Мы с этими кредитками ездили по супермаркетам, скупали, загружали бусы, будучи полностью уверенными, что мы хоть так наносим экономические потери России. Через несколько дней банк стал украинским – все средства пришлось вернуть. Но мы делали доброе дело, помогая Вооруженным силам Украины.
Привозили машины из-за границы и переделывали их. В подземном паркинге организовали автомастерскую, шутили, что у нас свой бронетанковый завод. Покупали металл, обшивали машины и передавали на фронт. Военные говорили, что такие укрепленные автомобили – расходный материал. Одна-две атаки – и машины уничтожали. Но они спасали жизнь многим бойцам.
Гутнык: наибольшая нагрузка с гуманитарной помощью выпала на железную дорогу. Фото из личного архива
Поскольку не было формы у парней, которых отправляли на фронт, мы организовали пошивочный цех. Беженка из Киева, которая занималась пошивом на киностудии имени Довженко, привезла с собой несколько швейных машин, мы еще докупили, нашли людей и стали шить форму.
Были проблемы с индивидуальными аптечками. Стали поступать лекарства из-за границы – комплектовали ими аптечки, чтобы бойцы могли помочь себе или товарищам. В этом деле нам всем необходимым помогали медики. Потом стали поступать большие военные аптечки для военных врачей. И мы по западному образцу начали сами шить и комплектовать такие большие аптечки. Это необходимо врачам военных подразделений.
Вообще в первый месяц было очень много гуманитарных грузов из стран Европы. Больше всего из Польши. Мы познакомились с мэрами городов, которые каждый в своем городе возле границы с Украиной в больших торговых точках устроили пункты сбора гуманитарки. Туда к складам подъезжали наши бусы, загружались и привозили все в Украину.
Также помогали Испания, Португалия, Чехия, Словения, Хорватия, Германия. Мы создали плацдарм, куда поступали грузы и откуда они распределялись.
— Вероятно, с течением времени потребности уже несколько изменились?
— Безусловно. Враг стал атаковать электросети украинской железной дороги, и мы увидели необходимость в генераторах. Обратились к друзьям, волонтерам, западным предприятиям, и уже несколько грузов прибыли с генераторами. Например, наши партнеры из Перемышля нашли шведскую организацию, взяли у нее генераторы и передали нам. Мы их распределили больницам, военным госпиталям, железной дороге.
Мы хорошо сработались с лесхозами. Каждый из них имеет склады. Это получились маленькие логистические центры, откуда было просто легковыми автомобилями отправлять грузы в Бучу, Ирпень, Гостомель, Чернобыльскую зону. Сейчас там нет такой крайней необходимости, ситуация более-менее наладилась. Но мы создали подобные логистические центры в Харьковской, Луганской, Донецкой областях, откуда непосредственно отправляем грузы в Попасную, Изюм, Рубежное, Барвинково, Славянск. Туда, где сейчас держат оборону бойцы "Легиона Свобода" и других батальонов.
— В последнее время возникли большие очереди на границах. Это затрудняет доставку гуманитарных грузов и помощи армии?
— На пограничных пунктах Украины сейчас большие очереди грузовых автомобилей. Частного транспорта меньше. Но наибольшая нагрузка с гуманитарной помощью выпала на железную дорогу.
Львовский вокзал стал мостом между Украиной и Европой, гуманитарной площадкой для разных стран. Железная дорога нам необходима, чтобы как можно быстрее доставлять на передовую все для наших бойцов, ради нашей победы. Мы просили перевозчиков, которые не везут срочные гуманитарной грузы, пользоваться другими переходами и пропускать автомобили с гуманитаркой.
Волонтерские грузы и помощь армии надо взять под контроль и пропускать отдельно, чтобы они быстрее попали на передовую. Военная администрация должна определять, какие грузы нужно доставлять быстрее.
Людей, которые покупают сейчас авто, можно понять. Многие потеряли работу, дом, свой автомобиль. Но процесс с льготной растаможкой надо упорядочить.
Аквапарк 23 февраля еще принимал отдыхающих, дети катались на горках. Но уже 25 февраля тысячи людей приходили туда мыться
– Когда россияне стали активно обстреливать города на востоке Украины, началось массовое перемещение людей на запад. Как вы справлялись с этими потоками?
– В первые дни был шок. Тяжело было передвигаться по городу – все улицы в центральной части были забиты машинами из других городов. Сколько их тогда было, никто не считал. Сейчас многие украинцы стали возвращаться домой. Выезжающих в три раза меньше, чем въезжающих.
Львовская железная дорога перевезла около пяти миллионов человек в течение первого месяца. Это был большой вызов. Ежедневно количество людей превышало обычное в 10–15 раз и превышало пропускную способность железнодорожного узла Львов. Ходили прямые поезда из Харькова и Киева.
Когда в Харькове начались активные боевые действия, город постоянно обстреливали, поезда были настолько переполнены, что в вагонах автоматика не позволяла закрыть двери. Их с улицы забивали металлическим прутами, чтобы отправить поезд. Составы сразу ехали во Львов, без остановок.
30 часов в пути. Пока эти поезда добирались до Львова, в вагонах была духота. Когда первый поезд прибыл, пассажиры еще какое-то время не могли выйти — пришлось выбивать двери вагонов. На улице минусовая температура. И когда удалось открыть двери, пар пошел, как из бани. А люди раздеты, потому что им было жарко.
Волонтерам и руководству вокзала пришлось собирать для них одежду – переодевать, мыть, кормить. Беженцев размещали в детсадах и школах, покупали матрасы, одеяла. В городе кардинально изменилась жизнь. Например, Аквапарк 23 февраля еще принимал отдыхающих, дети катались на горках. Но уже 25 февраля тысячи людей, которых разместили в соседних школах, приходили туда мыться бесплатно. Помогали практически все местные отели и рестораны.
Около полумиллиона людей отправили дальше в Польшу по железной дороге. Уезжающих было так много, что пассажиры могли только на одной ноге стоять. Но Львовская железная дорога справилась на отлично. Даже знаю, что начальника львовского вокзала звали другие, чтобы научил, как действовать в экстремальных условиях в случае обострения ситуации.
– Но известно, что были и те, кто хотел заработать на трагедии. Например, цены на жилье поднимали необоснованно.
– Были такие хостелы и отели, которые поднимали цены. Всех горе-бизнесменов мы быстро поставили на место. Мы к ним обращались и предупреждали, что в условиях военного времени для них это может закончиться конфискацией. И таким образом мы справились с колебаниями цен. Они опустились на довоенный уровень. Многие заведения часть людей размещали бесплатно, если у них не было возможности оплатить свое пребывание.
Слышал информацию от СБУ, что задержали общественных деятелей за злоупотребление помощью для армии. К организациям, с которыми я работаю, а это Волонтерская служба "Легиона Свобода" и ОО "Сокильники", таких претензий нет и быть не могло. Мы договорились с иностранцами, что перегружаем помощь на границе, а дальше наши грузовики с представителями этих иностранных организацией едут на передовую. Они сами могут увидеть, как доставляются грузы. Им приятно, что есть такая возможность.
Более 40 млн украинцев в стране — и все на фронте. Если говорят: "Воздушная тревога", мы верим ВСУ, но все идут в бомбоубежища. Закончилась тревога – все к работе
— Вы уже посчитали, сколько людей прибыло и осталось в городе?
— Сколько миллионов людей одномоментно проехало Львов в первые дни войны, никто не скажет. Множество людей перемещалось на своем транспорте. Также много было тех, кто добирался до Львова поездами. Сейчас во Львове зарегистрировано дополнительно более 200 тыс. человек. Думаю, еще большое количество переселенцев не зарегистрировано. Сам знаю, многие из Киева приехали, работают дистанционно, арендовали квартиру и не идут в горадминистрацию, им не нужна помощь, работа – они в Украине, и их все устраивает. По моей оценке, Львов вырос тысяч на 300 и уже перешагнул миллионный рубеж.
Гутнык: Мы все делаем для победы и очень мотивированы. Фото из личного архива
— Приехавших надо еще чем-то занять, поскольку немало тех, кто потерял работу и средства к существованию. Есть ли возможность решить этот вопрос?
– В городе организовываются производства – сообщают людям, и они приходят устраиваться. Например, когда открыли пошивочный цех, бросили клич и пришли переселенцы. Мы с коллегами из Польши пытаемся наладить производство изделий из пластика — делать налокотники и наколенники. Это позволит обеспечить часть людей работой. Создаются маленькие частные предприятия.
К сожалению, Верховная Рада в 2014 году, в самом начале вторжения, не услышала фракцию "Свобода", когда мы говорили о необходимости переноса предприятий из регионов, приближенных к линии фронта, в западные области. Тот же Луганский патронный завод. В первые дни войны россияне завезли белье и носки, а назад вывезли оборудование завода, переправили его за Урал. И теперь делают на нем патроны, которыми убивают украинцев. Это важный вопрос переноса предприятий, и его необходимо решать вовремя. Он по-прежнему актуален.
– В первые недели полномасштабного вторжения россияне обстреливали Киев и восточные области. В последнее время часто "прилетает" во Львов. Как это повлияло на людей и их поведение?
– В каждой ситуации – даже плохой – можно найти плюсы. Однажды в сторону Львова летело шесть ракет, две сбили, остальные смогли достичь целей во Львовской и Закарпатской областях, пострадали электросети украинской железной дороги. Инфраструктура восстанавливается. Но два человека получили осколочные ранения средней и легкой тяжести и были отправлены в больницу. Почему это произошло? Потому что горожане не пошли в бомбоубежища, хотя у нас уже много бомбоубежищ и они хорошо обустроены.
После этого случая я заметил: когда объявляется воздушная тревога, Львов пустеет. А несколько недель назад такого не было. "Ну, тревога, не о чем переживать", – говорили львовяне и шли по своим делам. Теперь все уже осознали, что в стране везде идет война. Важно, чтобы наши больницы лечили бойцов, а не тех, кто по неосторожности попал под обстрел.
Более 40 млн украинцев в стране — и все на фронте. Если говорят: "Воздушная тревога", мы верим ВСУ, но все идут в бомбоубежища. Закончилась тревога – все к работе.
Львов – надежный тыл, надежный гуманитарный штаб украинских Вооруженных сил. Бойцы на передовой могут быть уверены, что их жены и дети во Львове надежно защищены, они в тепле, в любви и достатке. Мы все делаем для победы и очень мотивированы. Армия РФ — это армия мародеров под руководством психически больного диктатора. А мы на своей Богом данной земле, поэтому победим.
