0 Киев
Мы пошли к министру обороны Степану Полтораку и сказали, что можем и хотим делать больше для армии. Надо отдать должное, он сказал: "Хотите? Давайте!"
– Как началась ваша волонтерская деятельность?
– Мы с братом Юрой участвовали и в первом, и во втором Майдане. Сразу после нападения России на Украину стали помогать армии. Изначально это были средства защиты, бронежилеты, каски, оптика, одежда, обувь. Потом мы стали брать подразделение и обеспечивать его.
Например, когда формировался 11-й батальон "Киевская Русь", к нам приехал военком Оболонского района Вадим Слепко и убедил взять формирующийся батальон под свою опеку. Сначала мы занимались поставками им всего необходимого – экипировки, средств защиты, дальномеров, тепловизоров, а со временем стали принимать активное участие в формировании батальона.
Используя телевидение и интернет, искали добровольцев, оформляли их через Оболонский военкомат, при полном содействии невероятно неравнодушного и профессионального военкома. Затем мы добровольцев полностью экипировали, когда удавалось, проводили лекции по азам боевой подготовки, тактической медицине. К слову, основам тактической медицины обучала знаменитая парамедик и теперь Герой Украины Юлия Паевская (Тайра).
Мы старались, насколько это было возможно, подготовить парней, обучить и везли на фронт. Вместе с одной из групп, в которой было 32 добровольца, в районе поселка Фащевка Луганской области мы попали под обстрел "Градами” — двух ребят пришлось везти обратно. Со временем список наших подопечных стал расти. Начали сотрудничать с гаубичным дивизионом 44-й артиллерийской бригады во главе с Виктором Юшко (Брама). Кстати, вместе с ним мы стали "звездами" российского телевидения. Кремлевские пропагандисты называли нас убийцами детей во временно оккупированной Горловке.
Затем мы стали снабжать 3-й отдельный танковый батальон "Зверобой", которым руководил Петр Скиба, 169-й учебный центр "Десна" под командованием Игоря Танцюры. Он, кстати, сейчас командующий Силами территориальной обороны. В этом учебном центре благодаря финансовой поддержке президента компании Roshen Вячеслава Москалевского мы сделали капитальный ремонт четырехэтажной казармы, перекрыли крыши всех складских помещений. Одним словом, выполнили большую и очень важную работу.
Удивительное было время, удивительные люди! Все, о ком я говорил выше, – люди совершенно невероятные: чистые, смелые, профессиональные, искренне любящие нашу Украину.
Свирко (на снимке крайний справа): Конечно, сломать систему в Минобороны нам не удалось, но внести качественные изменения в ее работу мы смогли. Фото из архива Свирко
А потом меня пригласили в Министерство обороны. Тогда самые активные волонтеры стали объединяться, возникла "Волонтерская ассоциация". Мы прекрасно понимали, что наши действия носят локальный характер – это затыкание дыр, а надо действовать системно, менять систему. Мы пошли к министру обороны Степану Полтораку и сказали, что можем и хотим делать больше для армии. Надо отдать должное, он сказал: "Хотите? Давайте!"
Так начался новый этап – четырех волонтеров, в том числе меня, Полторак тут же назначил своими советниками. А потом мне предложили возглавить тендерный комитет. Он прямо сказал: "У меня проблема, не хватает военнослужащих, в то время как в пунктах постоянной дислокации сидят мобилизованные ребята в том, в чем пришли. Надо срочно их одеть, обуть, купить средства защиты — бронежилеты, каски и так далее".
Я возглавил тендерный комитет, а брат Юра продолжал заниматься волонтерством, ездить на фронт. К 2019 году эта деятельность постепенно завершилась. Тогда уже и активность боевых действий уменьшалась, и необходимость помощи. Уже немного расправило плечи государство, обеспечение армии во всех отношениях стало лучше.
– Когда вы пришли в Минобороны в 2015 году, какие самые большие проблемы увидели?
– Меня поразили неэффективность системы, ее громоздкость. Если выразиться образно – бросаешь камень в воду, а от него даже волна не идет – болото! У сотрудников нет навыков или желания работать на быстрый конечный результат — работа ради работы, нежелание брать на себя ответственность, стремление от всего застраховаться и так далее. Не говорю, что там такими были все. Нет. Но если говорить о системе в целом — у меня был шок.
– Тогда говорили, что нужно ломать систему и все перестраивать. Как вы считаете, вам удалось что-то сделать?
– Система стала более человечной. И это не только моя заслуга, и не только заслуга волонтеров, которые тогда в Минобороны работали, а всего украинского народа. Как историк я понимаю, что человеческая природа устроена так, что всегда, во все времена, когда у среднестатистического человека, чиновника есть какая-то власть и отсутствует контроль за его действиями, злоупотребления начинаются неизбежно. Только жажда народа эти злоупотребления остановить приводит к череде действий, которые их уменьшают или сводят к минимуму.
Тогда силами волонтеров (нас тогда называли волонтерским десантом) и при поддержке здоровых сил в Минобороны и Генштабе нам удалось добиться существенного и тактического (в моменты конкретных закупок), и стратегического улучшения ситуации. Приняли закон о публичных закупках, внедрили систему Prozorro, началась реформа питания и так далее. Конечно, сломать систему нам не удалось, но внести большие, качественные изменения в ее работу мы смогли. Все-таки снабжение было налажено очень быстро, произошли качественные изменения в системе закупок, была проведена реформа питания. Да, к ней все еще есть немало вопросов из-за недоработок, которые тогда были сделаны, но в то время скорость была одним из главных факторов – остальное дошлифуем по ходу.
Хорошее было время, сильная команда: Юрий Гусев, Давид Арахамия, Юрий Бирюков, Дана Яровая, Наталья Воронкова, Диана Петреня, Татьяна Доманова, Игорь Мельник… Много было сделано.
– На ваш взгляд, насколько удалось уменьшить коррупцию?
– В тех сегментах, до которых мы могли дотянуться, – существенно.
– Получается, когда приходят толковые люди извне, система все равно меняется. Вы считаете жизнеспособной идею создания общественного органа, контролирующего работу Министерства обороны, сейчас, в условиях горячей войны?
— С учетом реалий полномасштабной войны и потребности балансировать между необходимостью скрывать от врага максимум информации о действиях министерства и в то же самое время необходимостью прозрачности его деятельности для общества, создание общественного совета – безусловно, хорошая, эффективная и своевременная идея. Особенно учитывая наличие допуска у членов совета к гостайне. Это идеальный механизм общественного контроля, на мой взгляд.
Проходимцы со всего мира слетаются на наши деньги. Нам надо научиться защищаться
– Что для вас изменилось после 24 февраля 2022 года?
– 25 февраля мы с братом поехали в военкомат, чтобы оформить его добровольцем. Приехали к бывшему командиру гаубичного дивизиона 44-й бригады подполковнику Юшко. Он тогда возглавил киевский батальон теробороны. Тогда же, 25 февраля, очередь в военкомат обстреляла российская диверсионно-разведывательная группа. Они малость просчитались – там стояли в очереди люди с боевым опытом, так что их быстро ликвидировали. Нас с братом Юшко встретил на улице и сразу потащил нарезать задачи.
Тогда люди несколько дней стояли в очередях, а нам повезло. Удивительное было время: при штате в 600 человек в первые сутки пришло около 3,5 тыс. добровольцев! Помню, мне звонили друзья, знакомые, знакомые знакомых и просили устроить хоть в какой-нибудь батальон, роту, хоть в партизанский отряд, только бы защищать Киев. От добровольцев отбоя не было.
Дальше Юра подписал контракт как солдат (сейчас он уже офицер), а я продолжил заниматься бизнесом и помогал подразделению брата.
Олег Свирко (слева) с отцом Станиславом и младшим братом Юрией защищали Киев после начала полномасштабного вторжения России. Фото из личного архива Свирко
Недавно позвонила Дана Яровая: "Олег, Родина зовет, нужны люди, которые знают, могут и хотят". Я даже не упирался, ведь у меня есть необходимые знания и опыт, которые могут пригодиться сегодня.
– Понятно, вы еще не выиграли конкурс, только собираетесь в нем участвовать. Но возможно, уже есть представление о том, с какими проблемами можете столкнуться?
– Ясное понимание, как будет работать этот орган, насколько он будет эффективен, возникнет после того, как он будет сформирован. Все очень зависит от того, кто именно в него войдет. Поэтому у меня огромная просьба ко всем: отнеситесь, пожалуйста, к вопросу формирования общественного совета очень серьезно, зайдите 24 марта на сайт Минобороны, просмотрите список претендентов, проанализируйте его и выберите 15 самых достойных, и обязательно проголосуйте. Это не только ваше право, но и ваша обязанность, ваш вклад в наше общее дело. Это позволит нам всем сделать работу Министерства обороны более эффективной, а значит, приблизит нас к победе.
В системе по-прежнему много очень профессиональных, порядочных и действительно хороших людей. Я думаю, если мы пройдем, у нас появится возможность продолжить то, что не успели тогда. Начинать, слава богу, придется не с нуля. Нужно продолжить создавать систему, которая уменьшит возможности злоупотреблений и которая позволит работать этой машине лучше.
В этом направлении происходит все время поступательно движение вперед. Где-то – под давлением волонтеров, как в 2014–2016 годах, где-то – под давлением западных партнеров, которые требовали от нас внедрения натовских стандартов. Развитие осуществлялось все это время. Другое дело – что скорость и эффективность этого движения не всегда соответствует нашим ожиданиям. И вот наши задачи (я вижу две ключевые):
- Первая – обеспечить общественный контроль и прозрачность деятельности министерства. Тут хочется подчеркнуть, что в условиях войны существует тонкая грань между прозрачностью и тайной. Даже в вопросах питания: данные о том, куда и какому количеству людей будет доставка – для разведки врага большое счастье. Значит, надо создать сбалансированную систему, когда и ничего лишнего не рассказать, и прозрачность обеспечить;
- Вторая – продолжить модернизацию работы всех структурных подразделений министерства, создание правовой и организационной базы для повышения эффективности их работы и максимального снижения коррупционных рисков.
— Есть ли возможность решить такие проблемы в условиях войны?
– Конечно, мы можем что-то изменить. Если за нас проголосуют, мы постараемся подходить к каждой проблеме системно, взвешенно, беспристрастно. Вы понимаете, тот же скандал с питанием имеет много неоднозначных моментов. Я не хочу, чтобы то, что я дальше расскажу, воспринималось, как попытка кого-то отмазать или на кого-то наехать. Я хочу, чтобы любой вопрос рассматривался объективно и беспристрастно, а выводы были аргументированы.
Итак: эта система питания создавалась по натовскому образцу. В ней было много недоработок, и риски были видны изначально, мы тогда очень спешили. Тогда у нас было много споров, но мы решили делать как получается – это все равно лучше, чем то, что было, а в процессе работы дошлифовывать систему и убирать недостатки. Но эти недоработанные нюансы привели к вот таким ситуациям. Если углубиться в проблему, есть такое понятие, как суточная подача, это стоимость трехразового питания одного бойца в день.
Так вот в 2022 году поставки продуктов питания осуществлялись по цене около 120 грн в сутки на человека. В эту стоимость должны входить не только сами продукты, но их хранение, регулярная (несколько раз в неделю) сортировка и доставка под заявку каждого конкретного подразделения в базовый лагерь по его фактическому местонахождению. В ходе войны гривна упала на 25%, инфляция составила 30%, а суточная подача на 2023 год составила в среднем около 140 грн. То есть по факту получилось, что в 2023 году питание купили даже дешевле, чем в 2022 году, если говорить о паритете покупательной способности (рост цены – 16,7%, при падении гривны на 25% и годовой инфляции около 30%).
Но при этом, действительно, есть яйца по 17 грн и яблоки по 51 грн. Это никакими издержками логистики не объяснишь. Надо разобраться и понять, какие именно факторы и как влияют на стоимость продуктов в списке, что не учли. Логистику. Да мы понимаем, что одно дело – компании кормить солдат, которые, условно, находятся в одном месте в Киеве, и совсем другое – когда часть одного и того же подразделения находится в Киеве, часть — в Херсонской области, часть – в Донецкой области, а еще одну часть перебросили в Волынскую область охранять границу с Беларусью. Тут поставщику – просто застрелиться, потому что он должен доставлять продукты по всем этим местам дислокации.
И вот как тогда сравнивать цену продуктов в "Сільпо" и среднюю цену поставщика с учетом сортировок и доставок в каждый из описанных выше адресов? Понимаете, в магазин продукты привозят один раз, и они там находятся, пока их не продадут, а поставщику в армии нужно несколько раз в неделю сортировать продукты и возить на сортировочную базу каждого подразделения. Так сколько денег он потратит на доставку? Одним словом, не все так однозначно и надо создавать прозрачные механизмы, чтобы таких скандалов больше не было. Мы в одной лодке и должны консолидироваться.
– Какие еще проблемы, кроме закупки продуктов, могут быть?
– Например, после скандала с питанием было приостановлено заключение контрактов на пошив формы, обуви. С 15 апреля армия переходит на летнюю форму одежды, производители на свой страх и риск шьют, не понимая, выиграют они конкурс или нет, купят у них одежду или нет. Они просто понимают, что бойцов надо будет одевать.
– Непорядочные поставщики тоже есть?
– Хочу сказать, что внутри страны непорядочных поставщиков, которые берут деньги, не поставляют или поставляют товары, не соответствующие по качеству, очень мало, а вот за пределами – очень много. Из-за того, что нам надо все и срочно. У военных есть такое правило – в мирное время при закупке такой приоритет критериев: качество, цена, сроки. А в военное время приоритеты меняются – сроки, качество, и последнее – цена. Проходимцы со всего мира слетаются на наши деньги. Нам надо научиться защищаться. Это еще одна задача для совета.
