+8 Киев
Наталья Седлецкая, ведущая программы "Схемы" ("Радіо Свобода"):
Похоже, что представители власти вынесли тему убийства Павла за скобки своей публичной повестки дня. Те, кто называл делом чести раскрытие этого преступления. И те, кто сегодня даже не почтили память Павла своим присутствием на акции в центре Киева, – лишнее тому подтверждение.
Все указывает на то, что следствие в деле убийства нашего коллеги давно зашло в глухой угол. Второй год мы наблюдаем отсутствие какой-либо новой информации о сдвигах в этом расследовании. Говоря с правоохранителями не под запись на эту тему, я часто слышу, что они на самом деле не знают, куда двигаться дальше. Говорят о том, что раскрытие этого преступления невозможно без анализа всех контактов Павла накануне убийства, в том числе на территории Российской Федерации.
У меня тогда два вопроса: почему вы отмалчиваетесь? Почему не говорите об этом открыто? Выйдите и скажите: "Мы проделали огромную работу. Вот наш публичный отчет. Но мы исчерпали собственные возможности. Нам нужна помощь".
И второе: мы так и не услышали вменяемой реакции власти о находках журналистов-расследователей, которые самостоятельно установили несколько недоработок официального следствия во время анализа событий той ночи, когда была заложена взрывчатка. С чем связано все это сплошное замалчивание?
Журналистское сообщество не прекратит требовать от власти ответа, кто убил нашего коллегу.
Источник: Natalie Sedletska / Facebook
Настя Станко, журналистка "Громадського":
Когда через два года после убийства Павла Шеремета не то, что нет никаких результатов, а это комментирует лишь спикер прокуратуры... Вот такое "дело чести" для первых лиц. Нам даже не говорят больше, что пытались сделать, и пытались ли вообще. И приобщали ли как-то, разбирались ли с фактами, приведенными в журналистском расследовании.
Остается самим помнить, самим расследовать и таки самим требовать. Ну и, конечно, речи не идет об ощущении безопасности, как и о том, что власть в нашей стране готова отстаивать свободу слова. Вообще речи не идет. За эти два года так много всего случилось с этой свободой слова, в смысле с ее постепенным отбиранием. Павел бы точно не молчал.
Источник: Nastya Stanko / Facebook
Михаил Ткач, журналист программы "Схемы":
Я не понимаю.
Зачем на пресс-конференциях называть Павла Шеремета своим товарищем и ни разу не почтить память на месте убийства?
Зачем на пресс-конференциях говорить, что с журналистами "в одной лодке", и в то же время пренебрегать возможностью своим появлением на годовщине убийства обратить внимание на эту не расследованную трагедию?
Зачем называть расследование убийства Павла "делом чести", не имея смелости извиниться перед обществом за отсутствие результатов?
Каким образом мы, журналисты и общество, можем понять, что в Украине убийство журналиста – это не только проблема журналиста и журналистов, а вызов и ответственность для власти, которая гарантирует свободы в целом и свободу слова в частности?
Мы не забыли. А вы?
Источник: Mykhailo Tkach / Facebook
Валентина Романенко, журналистка "Украинской правды":
Пост без единого смайла и без морали.
Мне приходилось терять родных. Это было больно. Но, слава Богу, они уходили, прожив полноценную долгую жизнь.
20 июля 2016 года разделило мою жизнь на две половины. Я до сих пор не понимаю, как, глотая беспрерывные слезы, коллектив "Украинской правды" отработал тогда полноценный рабочий день. Хотя, возможно, иначе бы и не выжили...
Не знаю, как объяснить, что так можно убиваться за хоть и близким, но не кровно родным человеком. Знаю только, что постичь, почему возможно то, что самый оптимистичный улыбчивый жизнелюб, который никогда не опускал руки и мог подбодрить даже черта лысого, который умел искренне любить, радоваться, грустить, ошибаться, признавать свои ошибки, оставаться профессионалом, дарить вдохновение, помогать, идти дальше... Как такой человек мог быть в тот день внезапно выдернутым из жизни, разорванным, истекшим кровью, умершим без близкого рядом.
Я не знаю, чем объясняется, что мне так больно. Но мне правда очень больно. Я не прошу меня поддерживать. Не прошу понять. Не прошу представить, что это – читать ответы на запросы с формулировками "согласно статье... Уголовного кодекса Украины, следствие не имеет права разглашать", "следствие не обладает доказательной базой", "подозрение не оглашено".
Я даже не понимаю, зачем я это пишу. Просто желаю никогда в жизни не получать сообщения вроде трех самых ужасных предложений в моем жизни: "Ребята, сегодня будет сложный день. Подорвали машину Алены. Павел погиб".
Источник: Валентина Романенко / Facebook
Анна Бабинец, журналистка "Слідства.Інфо":
Сегодня день, когда я думаю: "Что же я скажу?" Два года назад убили журналиста Павла Шеремета, и тогда мы с коллегами взялись за независимое журналистское расследование. Мы работали несколько месяцев и опубликовали фильм-расследование "Убийство Павла", в котором раскрыли новые обстоятельства преступления.
После фильма журналисты и активисты начали атаковать правоохранительные органы со справедливыми вопросами: "Почему вы этого не заметили?", "Почему вы не нашли этих людей?" Ответов до сих пор нет. И все чаще коллеги спрашивают меня: "А у вас что?", "Когда уже опубликуете продолжение?"
В эти дни, когда проходит два года без Павла, я слышу эти вопросы все время. Мне даже кажется, что от нас, журналистов, ожидают больше, чем от полиции. Это пугает. Поскольку это – четкий сигнал, что на правоохранителей никто особенно не рассчитывает. Поэтому я и думаю: "Что же я скажу?" – чтобы не углубить недоверие к полиции, чтобы не дать лишних обещаний близким, чтобы не раскрыть конфиденциальных вещей. И самое главное – чтобы остаться честными перед собой.
Я точно знаю, чего я не скажу. Не скажу, что раскрытие убийства Шеремета – это дело чести для нас. Не скажу, что мы знаем больше, чем полиция и вот-вот назовем имена убийц. Это не так.
Через два года после убийства мы продолжаем расследовать это преступление и, думаю, так будет всегда – пока оно не будет раскрыто. Работать все сложнее, потому что новую информацию добыть почти невозможно. Глубже обрабатываем то, что имеем – видео, факты, перечитываем интервью двухлетней давности. Общаемся с людьми, ищем новых – кого не нашли раньше. Ищем (и находим) новые технические способы обработки материалов.
Мы не можем ничего обещать. Потому что с такими категориями играться нельзя. Точно могу сказать – все, что мы уже нашли и еще найдем, то, что будет иметь существенное влияние на движение дела об убийства Шеремета, а не просто создаст сенсацию на два дня, команда "Слідства.Інфо" опубликует, как только это будет возможно.
Мне хочется верить полиции, мне хочется верить тем чиновникам, которые обещали найти убийц Павла. Но почему-то никого из них не было сегодня на перекрестке, где два года назад убили Павла Шеремета. Поэтому и спросить у них: "А что у вас?", "Когда уже опубликуете?", не получилось.
Источник: Anna Babinets / Facebook
Сергей Томиленко, глава Национального союза журналистов Украины:
К большому сожалению, убийство Павла Шеремета, расследование которого чиновники публично называли "делом чести", до сих пор остается нераскрытым. Это причиняет боль не только родным и близким Павла, его друзьям и коллегам. Отсутствие прогресса в этом резонансном деле – это тревожный сигнал для всего журналистского сообщества, для общества в целом: безнаказанность за преступления против медийщиков порождает новые преступления.
В прошлом году президент Порошенко требовал провести публичный отчет о результатах расследования. Этот отчет так и не состоялся. Союз продолжает требовать его проведения. Журналисты и общество имеют право знать, что следствие сделало, чтобы найти и наказать убийц нашего коллеги. Пока журналистское расследованию убийства Павла Шеремета (фильм "Убийство Павла") открыло гораздо больше информации, чем официальное расследование МВД. А рекомендации авторитетного американского Комитета защиты журналистов, изложенные в специальном отчете "Отказ от правосудия", остаются проигнорированными. К сожалению, в этом деле, как и в десятках других преступлениях против журналистов, нам нечем похвастаться.
Площадкой для публичного отчета власти и силовиков о результатах расследования убийства Павла Шеремета и других преступлений, совершенных против журналистов, могли бы стать парламентские слушания по вопросам свободы слова и безопасности работы журналистов в Украине. [...] На днях председатель Верховной Рады Украины Андрей Парубий заявил о поддержке проведения слушаний и пообещал, что осенью будет инициировать соответствующее постановление. [...]
Мы уверены, что если журналисты в Украине будут чувствовать себя более защищенными, а нападавшие на них будут чувствовать неотвратимость наказания, уровень свободы слова будет расти, а свободный обмен мнениями и идеями увеличит прозрачность действий власти и подотчетность политиков избирателям. Мы не видим альтернативы свободе слова и плюрализму мнений как инструментам демократического развития общества.
Память Георгия Гонгадзе, Игоря Александрова, Вячеслава Веремея, Павла Шеремета и других журналистов, погибших при исполнении своих профессиональных обязанностей, побуждает нас к солидарности – убийцы и заказчики должны быть наказаны.
Именно поэтому НСЖУ требует:
- скорейшего расследования убийства Павла Шеремета и публичного отчета следствия о его результатах;
- проведения осенью 2018 парламентских слушаний по вопросам свободы слова и безопасности работы журналистов в Украине.
Источник: Національна спілка журналістів України
Матвей Ганапольский, журналист телеканала "Прямий":
Мне бесконечно жаль, что Павла нет. Он был замечательным профессиональным журналистом, и, конечно, его злодейское убийство меня потрясло.
Хочу ли я, чтобы виновные были наказаны? А как же.
Верю ли я следствию, которое честно призналось, что у него нет версий? Верю.
Дело в том, что я много раз беседовал с важными персонами в следственных органах Украины и достаточно хорошо знаю ситуацию. Да, бывает так, что версий нет.
Мне много раз задавали вопрос – за что Пашу могли убить? Могу вам сказать, что и у меня версий нет. Потому что это был абсолютно безвредный человек. У него не было личных врагов. Он давно не жил в России, поэтому версия о "российском следе" для меня не состоятельна. Он давно не жил в Беларуси, поэтому версию о "белорусском следе" я тоже отметаю. В Украине его убивать... Я не вижу субъектов, желающих отыграться на Павле Шеремете.
Поэтому я предполагаю, что в случае Павла Шеремета это было, собственно, не убийство, а такой террористический акт. Здесь уместно вспомнить историю с Аркадием Бабченко, который сначала умер, а потом воскрес. Есть такой вид убийств, когда популярного человека убивают не потому, что он в чем-то виновен, а для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в стране. Потому что, смотрите, прошло два года, и в определенных кругах общества бытует мнение о том, что Шеремета убила украинская власть. Поэтому-то, мол, она и не хочет расследовать это убийство и всячески его покрывает (я лично считаю это полным абсурдом).
Вот для этого и проводятся убийства как террористические акты: они не несут какой-то рациональной подоплеки по уничтожению конкретного врага конкретной страны. Нет – это такое гибридное убийство, смысл которого – посеять в стране смуту. И целью убийства Павла мог быть как раз подрыв доверия к украинской власти.
За этим террористическим актом могли стоять как российские спецслужбы, так и определенные украинские круги, враги нынешней власти, которые хотели ровно той же смуты в Украине, которой хочет и российская власть.
Так что я все больше и больше склоняюсь к этой версии убийства Шеремета – что это был такой террористический акт. И это ровно то, что собирались сделать с Бабченко. Это такое "бессмысленное убийство" – убить человека, которого вроде как и не за что убивать, чтобы сложнее было найти убийц и люди еще долго гадали, кто это сделал.
Но, знаете, все со временем выползает на поверхность, поэтому и я надеюсь, что когда-то тайна убийства Павла Шеремета станет известной
Источник: "Страна"
Александр Швец, главный редактор газеты "Факты":
Итог двухлетнего расследования убийства Павла Шеремета: определенную личность установили, но не идентифицировали. Кто-нибудь что-то понял?!.. Но "работа идет". Это, конечно, успокаивает.
Источник: Александр Швец / Facebook
