+17 Киев
Галлямов уточнил, что писал тексты публичных выступлений Путина в 2000–2001 годах, когда тот "только пришел", и в 2008–2010 годах, когда Путин был премьер-министром.
"Я тогда [в 2000 году] совсем молодой был. Я на низовой должности у него поработал, тоже в референтуре, тоже тексты выступлений публичных. Потом я ушел, и в 2008–2010-м, когда он пересел в кресло премьер-министра, я опять к нему вернулся. В общей сложности я тексты ему писал три года", – добавил спичрайтер.
Галлямов, сравнивая Путина с предшественником, выразил мнение, что действующий глава Кремля "гораздо более свободно общается", чем первый президент РФ Борис Ельцин.
"Ельцин зачитывал тексты от и до. Путин большую часть текстов, которые мы ему писали, заранее не читал даже. Он просто выходил, начиналось совещание... Вернее, ему давали в машину. Так что, скорее всего, в машине он просматривал. Может быть, иногда просматривал, иногда – нет", – говорит он.
По наблюдениям политтехнолога, Путин иногда начинал читать "прямо с листа".
"И дальше у него по ходу дела если возникали мысли, то видно: он сначала читает, потом поднимает глаза и начинает что-то от себя говорить. Сказал какую-то мысль, добавил, потом вернулся к тексту и дальше продолжил", – описал Галлямов.
По словам спичрайтера, с ключевыми текстами, такими как послание Федеральному собранию РФ, глава России работает заранее, высказывая свои соображения и поясняя авторам, что он "считает нужным сказать это и это".
Галлямов подчеркнул, что спичрайтеры работают в контакте с представителями разных ведомств, фактуру для выступлений Путина дает весь государственный аппарат. Если готовится выступление, к примеру, на совещании по развитию нефтепереработки, то подключается профильное министерство, у референтов также есть право запросить материалы у "любой компании" – например, у "Газпрома" или "Роснефти".
"То есть работает в целом большой аппарат. Но все это сходится у спичрайтеров на столе. И спичрайтер это стыкует с тем, что он [Путин] уже заранее высказал. Если он заранее никаких мыслей не высказал, то спичрайтеры, исходя из своих собственных представлений о том, что тут важно, вместе с профильным ведомством, которое отвечает за развитие отрасли, пишут тот текст, который считают нужным", – объяснил он технологию.
Готовый текст Путин зачитывает, а если во время выступления считает нужным что-то добавить, то добавляет, говорит политтехнолог.
"Путин не сильно заморачивался по поводу текста. То есть он достаточно свободно с текстом общается. [Экс-президент РФ, заместитель секретаря Совбеза РФ Дмитрий] Медведев, например, другой. Я спичрайтером у Медведева не работал, но мои коллеги работали, когда я был в правительстве. Они говорили, что он все тексты, даже проходные, заранее просматривает, вносит свои правки. Чтобы Медведев, заранее с текстом не будучи знакомым, начал публичное мероприятие, – такое если и бывало, то крайне редко", – утверждает спичрайтер.
Галлямов поделился догадкой, почему у Путина и Медведева такое разное отношение к текстам.
"Медведев же был, что называется, номинал, то есть кресло занимал, но, в принципе, понимал, что не он главный. И поэтому его возможности принимать реальные решения были ограничены. А возможности Путина принимать реальные решения были не ограничены ничем и никем. Поэтому Путин к словам относился так себе", – высказался он.
По версии политтехнолога, для Путина слова "вторичны по отношению к реальному делу", а для Медведева, поскольку у него "реального дела не было", только слова и оставались.
"И поэтому он к словам относился очень ответственно и по этому поводу, так сказать, переживал. И это надо иметь в виду, когда мы читаем то, что Медведев сейчас пишет", – указал спичрайтер.
При этом с Путиным, по словам Галлямова, он сам никогда тет-а-тет не общался.
"Бывал на множестве совещаний: как закрытых, так и открытых. Я десятки раз лицезрел вблизи, как он работает, но лично... Я же не был никогда начальником референтуры. В принципе, право общаться с ним лично есть только у начальника референтуры. Я был первоначально в Кремле младшим сотрудником, потом, в Белом доме, – старшим сотрудником. И тем не менее я не был первым номером", – сказал он.
Бацман спросила, помнит ли Галлямов в своей практике случаи, когда Путин возвращал ему написанный текст со словами вроде: "Что вы фигню пишете? Перепишите".
"Нет. Во-первых, невозможно сказать, что я написал этот текст. Это всегда плод коллективного творчества. Всегда в написании текста участвовало несколько человек. Это гарантировало, что не просочится какая-то ошибка и что текст будет выверенным, взвешенным. Поэтому я участвовал в написании множества речей, но не было ни одного текста, который я написал, и после меня его никто не видел, он ушел к Путину – и Путин его зачитал. Такого в принципе не бывает. Это коллективное творчество", – ответил спичрайтер.
По его воспоминаниям, Путин свои пожелания к речам обязательно излагал, но такого, чтобы возвращал текст "со злости", политтехнолог не помнит.
"Бывало [что приходилось дорабатывать текст согласно ремаркам Путина] неоднократно. Но повторюсь: без гнева, без "что за ерунда". Просто референтура ерунду не пишет, поэтому не было повода", – заявил он.
Бацман заметила, что судя по тому, что лидер страны-оккупанта зачитывает в последнее время, референтура ему пишет "полную ерунду, ужасную".
"В последнее время – да, к сожалению. Но это не проблема референтуры – это проблема его личного политического выбора. Он сделал политический выбор и идет совершенно не в том направлении, в каком нужно. И его, что называется, уже несет. Поэтому там сейчас действительно много ерунды", – согласился Галлямов.
Галлямов: Как закончит Путин? Сейчас ситуация настолько неустойчива, что шар может покатиться в любом направлении. Не исключено, что это будет совсем жесткий вариант типа Чаушеску. Читайте полное интервью
