-1 Киев
Яворская рассказала, что взрывы в Мариуполе были слышны с первого дня полномасштабного вторжения, 24 февраля, а с 26 февраля они стали сильнее и ее семья решила перейти жить в укрытие в местном Доме культуры. Это место начали активно обстреливать 8 марта – бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его разбомбили полностью, но обстрелы продолжились даже после того, как от здания остался один подвал.
"У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот, была обида: мы сидим фактически без еды и воды и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект", – рассказала Яворская.
Дневник девочки, который она вела в бомбоубежище в Мариуполе. Фото предоставлено Натальей Яворской / graty.me
По ее словам, к 15 марта российские военные заняли большую часть поселка. Они ходили по домам, пришли и в это убежище и сказали, что всех эвакуируют.
"Мы спросили, можно ли остаться – они сказали нет, и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища, нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать... В поселке было 2 тыс. человек, нас было очень много. В нашей группе – где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор, мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно", – рассказала жительница поселка.
Она отметила, что к тому моменту у большинства уже не было домов и скрыться где-то в поселке было невозможно.
"С нами все по большей части обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: "Куда вы нас везете?", отвечали: "В теплое место". Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов", – рассказала Яворская.
Она отметила, что у нее из вещей с собой была только толстовка на ней и несколько забранных из дома фотографий. У некоторых увезенных таким образом людей не оказалось с собой даже документов.
Украинцев привезли в оккупированный Новоазовск, где организованы фильтрационные лагеря. Яворская отметила, что россияне сами их так называют. Там жителям поселка удалось найти интернет, и они впервые узнали, что бомбят весь Мариуполь. "А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков", – отметила она.
"Фильтрационный лагерь – это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации – тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к "Правому сектору". Большая анкета, и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня – ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов", – описала происходившее Яворская.
После этого украинцев повезли на автобусе в Россию.
Автобус с людьми из Мариуполя на погранпереходе "Весело-Вознесенка" в Ростовской области РФ. Фото: EPA
"Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это п...здец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают и первый человек, с которым ты встречаешься на воле, – русский ФСБшник... Он допрашивал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало", – рассказала украинка.
После этого, по ее словам, ее семья пыталась самостоятельно уехать, но им не позволили и увезли на автобусе в Таганрог, а оттуда поездом во Владимир. Из Владимира семья Яворской уже смогла уехать – они отказались от убежища, добрались до Ростова, где переночевали у родственников, оттуда – в Москву, потом – в Питер, где смогли пересечь границу. По словам Яворской, "выезжать, как ни странно, было довольно легко" – на границе был только формальный допрос про родственников.
Но добраться до границы реально совсем не для всех насильно "эвакуированных" украинцев. Так, тетя Яворской осталась в РФ – у нее не было с собой паспорта. Чтобы выехать, ей нужна справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Сейчас семья пытается вывезти ее через посольство Украины в других странах.
Кроме того, проблемы возникли у тех, кто оказался без денег. Даже если им удается связаться с родственниками, скинуть деньги некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.
Временный центр для беженцев в спортзале школы в Таганроге Ростовской области. Фото: EPA
Яворская рассказала, что созванивается с друзьями, которые остались в лагерях беженцев, и пытается помочь им выехать. Им выдали российские симки, их кормят, но работа доступна только низкооплачиваемая – кассирами, продавцами супермаркетов. Некоторым выдали единоразовую помощь в 10 тыс. руб. (около 3 тыс. грн), но не всем.
"Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться... Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации. Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы – непонятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать – очень сложно", – подытожила Яворская.
