-1 Киев
– Владимир, добрый вечер.
– Добрый вечер. Приветствую вас, Дмитрий. Если, конечно, в такое время вообще можно применять слово "добрый". Но приветствую вас и всех ваших уважаемых зрителей и подписчиков. Здравствуйте.
– Я вижу, у вас на груди Алексей Навальный. С этой темы мы начнем. Скажите, пожалуйста, что вам известно о гибели Алексея Навального? И вообще, что это – смерть или убийство?
– Пользуясь случаем: у вас очень широкая аудитория – и я думаю, что и близкие, и родственники Алексея Анатольевича увидят это видео, поэтому в первую очередь его родным, близким, его супруге Юлии, его маме, его брату, его детям самые искренние слова сочувствия, сопереживания, соболезнования в этой страшной трагедии.
Отвечая на ваш вопрос: никаких сомнений, Алексея Анатольевича Навального убили – запытали. Его очень долго мучили. И в результате мы теперь знаем, что конкретная дата – 16 февраля 2024 года – это дата совершения особо тяжкого преступления на территории исправительной колонии №3 УФСИН по ЯНАО. Это очевидно. Мы говорили о том, что это пыточная колония. Мы говорили о том, что Навального увозят туда специально, чтобы еще более ухудшить его положение. И сейчас мы [видим] эти пазлы: какая-то информация от наших источников, обрывки того, что приходит на горячую линию от запуганных самих сотрудников этой "тройки", от бывших заключенных, от тех, кто там каким-то образом имеет доступ к информации... Значит, есть следующие факты. Первое: на теле Алексея Навального есть следы применения насилия: синяки, гематомы, ссадины. Это уже очевидный факт – вопрос лишь в том, когда мир увидит фотографии этого. Вопрос номер два: идет затягивание сроков ознакомления – вообще возможности, когда близкие Алексея Навального: в первую очередь его мама, которая прилетела, его адвокат – смогут увидеть тело (интервью было записано до того, как тело Навального показали и, позднее, отдали его матери – "ГОРДОН"). Очевидно, что скрывают. Очевидно, что пытаются... Причем один из наших источников прямо сказал, что судмедэкспертам в этом регионе дано прямое указание заволокитить экспертизу, с тем чтобы в последующем эти следы пыток можно было списать на, там, трупные пятна, на другие какие-то нюансы, которые появляются со временем на теле человека. Но идет укрывательство особо тяжкого преступления.
И самое важное, на что очень многие не обращают внимания, – это температурный режим. Сам ФСИН – я сейчас про хронологию: когда буквально через две минуты после наступления биологической смерти на сайте у ФСИН вдруг появился пресс-релиз, который в каких-то традициях детектива описывает, как все происходило якобы, по их версии... Упускают следующее: в тот день температура доходила до минус 25–26 градусов. Это... ну, это реальный холод. Теперь представим человека, который несколько лет подряд содержался в бесчеловечных условиях, длительное время – в штрафных изоляторах, при ослабленном здоровье. И вот человека, который больше похож на скелет, чем на взрослого, высокого мужика... если представить, что его выводят из штрафного изолятора в прогулочный дворик, где температура минус 25–27, и это еще при ослабленном иммунитете, и это еще при постоянном напряжении психики... И дальше вот вопрос: остается загадкой, при каких обстоятельствах на его теле возникли вот эти вот травмы, ссадины, синяки.
Поэтому из всего, что мы знаем, – и как теперь власти пытаются это все представлять – складывается картина, что его убили. Каким именно способом и образом, в какой последовательности это происходило – нужно восстанавливать картину. По крайней мере что нам точно, достоверно известно от нашего источника? Что за два дня до смерти в исправительную колонию №3 приезжали сотрудники центрального аппарата ФСИН и ФСБ, в том числе из так называемого управления "Л" – Главного управления по обеспечению деятельности оперативных подразделений ФСИН России. Которые, как нам источник сообщает, демонтировали целый ряд скрытых жучков, микрофонов, потому что на протяжении всего срока, начиная с января 2021-го, когда Навального поместили в учреждение ФСИН, куда бы, в какие бы помещения его ни определяли – везде устанавливались помимо открытой, гласной системы видеонаблюдения еще и скрытые датчики, жучки, микрофоны. Так называемые ОРМ НАЗ и НВД. НАЗ – это негласная аудиозапись. НВД – это негласное видеодокументирование. То есть его постоянно держали под пристальным контролем. Если говорить, например, про колонию №6 УФСИН по Владимирской области, по которой мы получили уже на данный момент архивы, у нас есть прямые доказательства, подтверждающие, что оперативники ФСБ и ФСИН прослушивали адвокатов в следственных кабинетах и понимали все, о чем говорит Навальный с адвокатами. Они и других заключенных, которые общаются с адвокатами, также прослушивали. Помимо этого, у нас есть материалы оперативной разработки и буквально отчет операторов системы видеоконтроля с постов, которые показывают поминутно перемещение Навального, и они буквально в течение всех суток фиксируют, куда пошел, с кем разговаривал, где присел, в какое время пошел в душ, в какое время зашел в туалет... У нас есть, помимо этого, еще флешки одного из оперативников колонии №6, где до этого содержался Алексей Анатольевич, – у нас есть материалы, отчеты так называемых стукачей, внутрикамерных агентов, которые рассказывают, что "вот общался в такую-то дату, с такого-то по такой-то час с Алексеем Навальным, он сказал то-то, я ему на это сказал так-то", и так далее. То есть его окружали... полностью он был под тоталитарным контролем.
И вот за два дня до убийства – еще раз подчеркиваю: я это называю убийством – приезжают сотрудники секретного подразделения, которые имеют прямое отношение к ФСБ... Да, формально это ФСИН, но мы знаем, что управление "Л", вот этот ГУОДОП, – его исторически уже более десяти лет возглавляют прикомандированные генералы с Лубянки, из контрразведки, из управления "М": вот в эту самую "Л". Потому что сотрудники вот этого ГУОДОПа – они имеют удостоверения-вездеходы. Они могут даже в кабинет начальника СИЗО и колонии без его ведома в ночное время прийти, установить что-то, и дальше в режиме реального времени на Лубянке будут смотреть, как себя ведет начальник того или иного территориального органа ФСИН либо, там, начальник СИЗО и колонии. Я уж молчу про адвокатские кабинеты, про следственные кабинеты, про камеры. Кому вдруг понадобилось сделать так, чтобы то, что фиксировалось про Навального, вдруг исчезло, было демонтировано? Для чего готовили вот эту систему молчания?
– То есть камеры были отключены, да?
– Те камеры, которые скрытые, жучки и так далее, чтобы полностью снимать всю информацию, что происходило с Навальным, – это было демонтировано буквально в последние двое суток.
Дальше. К вот этой гласной системе видеонаблюдения – мы знаем с вами, что ФСИН потратил миллиарды рублей на закупку видеорегистраторов и видеокамер... Один из предыдущих директоров ФСИН на этом проворовался: на закупках систем видеонаблюдения и так далее. И за это даже сидел в тюрьме. В общем, Российская Федерация потратила миллиарды рублей, чтобы все происходящее в колониях снималось на видеорегистраторы, с тем чтобы как раз, по идее, выстраивалась система некоего контроля, ограничения...
– С тем, чтобы мы у вас на канале потом могли это наблюдать.
– Да, абсолютно верно. Действительно, в какой-то момент это позволило нам разоблачить целый ряд тяжких и особо тяжких преступлений, которые совершали садисты в погонах в отношении заключенных. Опять же, несколько часов назад мы на горячую линию получили от нашего, скажем так, анонимного источника, который представляется сотрудником УФСИН по ЯНАО, звонок – он говорит, что сейчас их вынуждают оформлять задним числом рапорты о том, что якобы система официального вот этого видеонаблюдения, открытого тоже, частично не работала и так далее. То есть по идее, казалось бы, когда весь мир говорит о том, что произошло с Навальным, Путину достаточно просто открыть систему видеонаблюдения и всем показать поминутно, что с ним происходило и в какой момент его завели в прогулочный дворик, в какой момент вывели и как вывели: он сам вышел, своими ногами, из прогулочного дворика либо его завели на несколько часов ранее, а дальше оттуда его уже вынесли на одеяле, и понятно, что человек при минус 25, который до этого сидел в штрафном изоляторе и который был, скажем так, недостаточно тепло одет, мог просто замерзнуть... Вот. Ничего этого пока никто не предъявляет и не показывает. Более того, этот же источник сообщает, что часть архивов сейчас удаляется, а на части сейчас – по той же методологии, по которой все это происходило в питерском СИЗО №4, когда предпринимателя Валерия Пшеничного убивали в феврале 2018-го (там в деле об убийстве Пшеничного на протяжении пяти лет ни одного обвиняемого, подозреваемого нет), – они порезали поминутно видеофайлы и обрезали дату... номер камеры видеонаблюдения и время съемки. И вот прямо сейчас, пока мы с вами здесь говорим, сидят спецы из Москвы и тем же самым занимаются с видеоархивом ФСИН.
Поэтому здесь для нас очевидно, что в ближайшие дни будут показываться эпизодически какие-то маленькие кадры: с тем, чтобы развеять сомнения, и с тем, чтобы убедить всех в достоверности официальной версии в России. Но при этом в полном объеме системы видеоархива не будет. Естественно, они продолжат секретить и под грифом "секретно" содержать эти документы в рамках оперативной разработки ФСБ и центрального аппарата ФСИН по Навальному. И будут всему миру пытаться объяснить, что вот половина камер не работала, а все эти синяки либо появились от того, что ему якобы делали искусственное дыхание… То есть сейчас они подгонят под это объяснение. А часть появилась "просто от времени, потому что, там, холодильник в Заполярье в морге не очень хорошо работал", и так далее, и так далее. То есть очевидно, что у них есть методология, как они убивают людей и как они потом это все скрывают под видом сердечной недостаточности, хотя здесь я могу сказать, что сердечная недостаточность – она не у заключенных, которые там умирают от пыток, а она у единственного вот этого плешивого диктатора, который сидит в Кремле и у которого просто отсутствует сердце. Я не знаю, что у него там в груди, но очевидно, что это не то, что...
– Пламенный мотор вместо сердца. Пламенный мотор.
– Ну да. Там, холодное сердце и так далее. Но это уже к профессору Соловью больше: он специалист по тому, кто перед нами. Но в общем, тот человек, который сегодня управляет процессом и на кого замыкаются и ФСИН, и ФСБ, – это самый настоящий преступник, который на протяжении более чем десяти лет организовывал все эти пыточные конвейеры, в которых и россиян убивали и пытали... Сегодня – про Навального, но нужно не забывать и о нашем самом большом расследовании последних лет: о пыточных конвейерах, в которых страдают украинские пленные, которых там убивают. Вот этот маховик, машина смерти – она работает. И как бы сейчас Путин ни пытался переложить ответственность на директора ФСИН, на начальника УФСИН по ЯНАО, на начальника колонии, на какого-то опера, на какого-то заключенного: сейчас найдут какого-нибудь внутрикамерного агента, даже если потом будут проведены экспертизы и будет понятно, что там его били и так далее, потом это все будут списывать на каких-то стрелочников. Как по Саратовскому ОТБ-1. Мы показали всему миру в 2021-м архив пыток, где на системной основе людей били, пытали, насиловали, снимали это на видеорегистратор, чтобы их потом шантажировать...
– Угу.
– В результате расследование остановилось на уровне, что якобы вот такой извращенец и садист – полковник Гоценко, начальник Саратовского ОТБ-1. А то, что здоровых мужиков со всей России свозили туда на изнасилования, на пытки, – генералы ФСИН и ФСБ, которые туда отправляли, – они ни при чем. Здесь то же самое: сейчас будут разыгрывать театр бабы Фисы, с тем чтобы заболтать эту историю. Но ответственно, еще раз подчеркну, руководство ФСБ: очевидно, оно контролирует ФСИН, – руководство ФСИН и лично руководитель этих двух федеральных специальных служб Владимир Путин.
– Володя, я понимаю, что мы не можем сейчас сказать, как именно убили Алексея Навального. Но учитывая ваш опыт и понимание того, что происходит за этими толстыми стенами, выдвиньте, пожалуйста, несколько версий, как могли убить Навального.
– Ну, первое. Для нас то, что Алексея Навального могут убить, – не было вопросом, сомнением. Мы прекрасно понимали, что его сначала будут уводить из паблика, его будут подменять каким-то говорящим человеком, какой-то говорящей головой. Ну, мы увидели недавно: нам показали, вытащили из рукава управления внутренней политики администрации президента нафталинового Бориса Надеждина, немножко его попиарили, где-то подзадержали, где-то... И по сути дела, те люди, которые находились в этом российском протесте, в мирном протесте, – они все в какой-то мере забыли Алексея Навального, на его место встал Борис Надеждин. И для Путина все было понятно, что все: широкого протеста не будет, человек забыт, его увезли в Заполярье, большую часть его адвокатов: тех, которые действительно были его адвокатами и защитниками, – либо посадили как участников экстремистского сообщества, либо они, кто смог, как Ольга Михайлова, например, вовремя уехали из России и сейчас вынуждены в каких-то странах скрываться, чтобы не оказаться в одной из камер специзоляторов в Москве. То есть его лишили адвокатской помощи. Тех, кто действительно за него готов бороться. Его отправили на огромный срок в исправительную колонию особого режима. И вот теперь дальше сценарные планы. Наш источник сообщал нам, что существовали так называемые планы легенды и планы оперативной разработки: это грифованные документы по линии Главного оперативного управления ФСИН России, которые расписывали несколько разных сценарных планов. И я говорил многократно за эти годы, что у оперативников ФСИН и ФСБ есть разные сценарные планы, все зависит только от того, с какой ноги диктатор завтра встанет, какое у него будет настроение: будет он договариваться с Западом или он специально на Навальном и на таких, как он, известных заключенных будет отыгрываться, с тем чтобы демонстрировать свое всевластие.
– За пару часов до начала открытия Мюнхенской конференции пришло это известие.
– Это очевидно. Это сделано знаково. Точно так же, как несколько лет назад, вы вспомните, было распространено видео, как бойцы ЧВК "Вагнер" в Сирии убивают человека. Причем они убивали несколько человек – обезглавливали, издевались над телами и так далее. Все это нужно было сделать для того, чтобы показать, что у Путина есть своя личная армия головорезов. Не официальная армия, где все по приказу и по уставу, а официальная армия головорезов, которую он финансирует и которая может творить в любой стране мира чудовищные преступления. Тогда это очень многих напугало. Тогда это заставило задуматься о многом. Здесь то же самое. Здесь очевидно, что он показывает, что никого и ничего не боится, он видит, как из-за океана потенциальный кандидат на кресло в Белом доме уже дает ему такие авуары, называет его сильным политиком, с которым нужно работать, договариваться, выстраивать какие-то партнерские отношения. Я сейчас про Дональда Трампа. Недавно интервью вышло с американским журналистом такое: комплиментарное, мягко говоря.
И здесь какая картина у диктатора сложилась? Вы задали вопрос – я сейчас расскажу, какие могут методы применяться. Но картина какая в голове у диктатора, как я это вижу? Половина западного мира начинает слушать вот это интервью: что "не все так однозначно", исторический экскурс в историю с оправданием военного вторжения в Украину. Потенциальный кандидат на пост президента США прямо говорит о том, что он будет с Путиным, там, работать, партнерствовать и, наоборот, будет создавать проблемы партнерам по блоку НАТО. Внутри России... на уровне внутренней политики людям показывают Бориса Надеждина, создается эта истерия сбора подписей, и хорошие люди, которые хотят остановить войну, начинают верить в то, что они вот выстраиваются в очередь и завтра что-то поменяется... Ну, безусловно, это наивно, но их обвинять в том, что они против войны, точно нельзя.
– Да.
– И это единственная возможность была высказать хоть как-то протест и при этом не получить по хребту резиновой дубинкой, не оказаться в камере. И поэтому он понял, что здесь дальше уже... какие последствия его могут ждать? Если не понятно, что будет с блоком НАТО, если не понятно, что будет происходить в США... Но и это его роковая ошибка. Здесь Путин сам себя переиграл. Он надеялся на то, что на этом подъеме, что в России все хорошо, Навального забыли, адвокатов у него уже нет, его начали подзабывать... То есть понятно, что против Навального как против лидера оппозиции работало несколько конкретных департаментов и отделов ФСБ, и в управлении внутренней политики, и в других филиалах администрации, канцелярии диктатора на Старой площади, которые, соответственно, сформировали у Путина представление, что Навальный забыт и Навальный может быть забит, вот. И никаких серьезных последствий не будет. Здесь, мне кажется, вот он и его аналитики – они здесь проиграли очень здорово, потому что, по сути дела, мертвый Навальный, убитый Навальный – он для Путина сейчас вот вырастает как такой исполин: такой большой, коллективный Навальный, – потому что сегодня Навальным стало огромное количество людей в разных странах мира. Политики, президенты, премьер-министры. Тот же будущий кандидат – любой из двух кандидатов на президентское кресло в США, на кресло в Белом доме – он сейчас, после убийства Навального, [будет] завтра выходить и говорить широкой публике, прессе и своим будущим избирателям о том, что Путин – такой крутой парень и мы с ним будем работать? Работать с кем? С убийцей? Здесь уже он себе выстрелил, по большому счету, в ногу. Но он давно мечтал это сделать с Навальным, и они это сделали.
Люди, которые проходили через колонию "Полярный волк", рассказывали, что одна из самых распространенных пыток там, – обычный железный шкаф
– Значит, теперь про методы. Отвечая на ваш вопрос, там, где я действительно, к сожалению, являюсь экспертом и больше 12,5 лет занимаюсь профессионально независимыми расследованиями и раскрытиями фактов пыток и убийств в учреждениях ФСИН России. Чтобы ни у кого не было иллюзий и сомнений: в России нет той ФСИН, которая существует на бумаге. Так, как нет и на бумаге существующей демократичной России. Это ГУЛАГ XXI века. ГУЛАГ, абсолютно замкнутый на Лубянку. А Лубянка замкнута на Кремль. Соответственно, никаких гарантий соблюдения законных прав человека там нет. Любого человека – абсолютно любого: ситуация с Алексеем Навальным это показала – могут бить, пытать и могут убить.
Существуют явные методы пыток, связанные с изнасилованиями, со съемками на видеорегистрацию, с тем чтобы человека унизить, сломать, дискредитировать и так далее. Но мы знаем, что на протяжении нескольких лет они пытались так или иначе Алексея Навального унизить. В отношении него были реализованы спецмероприятия в целях дискредитации, чтобы в глазах основной массы заключенных его перевести в самый низкий статус. Но это не срабатывало, потому что Навальный занял очень сильную позицию: он по поводу и без повода писал огромное количество жалоб в суды и, по сути дела, этим продлевал свою жизнь. Он прекрасно понимал, что, если уйдет из паблика и не будет постоянно судиться и придумывать какие-то поводы, его действительно могут убить. Поэтому ему важно было находиться практически в ежедневном режиме на связи с судами (по видеоконференцсвязи), на связи с адвокатами, и это его берегло. Берегло до момента, пока не был отдан вот этот финальный приказ.
Итак, по методологии. Первое – что касается этого "Полярного волка", колонии №3. Те люди, которые проходили через эту колонию, рассказывали, что одна из самых распространенных там пыток, которой запугивали заключенных, – это самый обычный железный шкаф. Там их два. Якобы для песка или для какого-то хозяйственного инвентаря. Но если человек себя, в понимании администрации колонии, плохо ведет или... Ну а чтобы они квалифицировали тебя как такого плохого человека, которого нужно наказать, покарать, достаточно просто писать и подавать жалобы на колонию и так далее. То есть речь не о том, что ты на три буквы начальника колонии послал или как-то нелестно отозвался о его маме или жене, а вопрос в том, что ты начал их раздражать и тебя нужно "пролечить". Все: руки заворачивают и сажают в этот железный шкаф, запирают. Значит, представьте себе: находишься в замкнутом пространстве, температура – минус 20–25, минус 30. Через несколько часов человек либо погибает, либо его, просто окоченевшего, вытаскивают, отводят куда-то... относят куда-то, где он отогревается, и ему объясняют, что, если он еще раз подобное сделает, его просто на ночь забудут – и все. То есть первое – это пытка холодом.
Вторая история – это физика, физическое воздействие. Я уже говорил о том, что Навального специально помещали не в так называемые черные колонии, а в те, которые называются красными либо режимными. Это что? Вот эта вот зона усиленного режима, так называемая сука, ИК-2, ИК-6 и ИК №3 УФСИН ЯНАО – это то же самое: пыточная колония. Почему? Потому что не во всех колониях ФСИН есть бригады. Вот в этих конкретных колониях действует актив УФСИН, который является негласной агентурой, как правило, оперативного управления УФСИН региона, но, возможно, там еще такие большие козыри, такого уровня среди заключенных: они так их называют – это активисты, которые сотрудничают напрямую либо с Главным оперативным управлением ФСИН России, и у них на телефонной трубке какой-то полковник, который их курирует, либо, вполне возможно, региональным УФСБ. Ну, которое, в свою очередь, выполняет то, что с Лубянки им спускают. Соответственно, в колонии №3 – так же, как и в колонии №6 до этого во Владимирской области, – были так называемые бей-бригады, которые любого человека могли связать, избить и запытать. Инсценировать...
– Это капов-разработчиков, да?
– Да, вот это то слово... Когда мы их называли какое-то время активистами, мне московские гражданские активисты оппозиционные писали: "Владимир, пожалуйста, не называйте их активистами. Активисты – мы. Мы активную жизненную позицию имеем, пытаемся бороться за демократию. Обидно". Начали их называть разработчиками. Ну, сокращенно от "внутрикамерный разработчик". Мне ребята из Силиконовой долины начали писать, из Калифорнии. Говорят: "Владимир, ну, обидно нам уже теперь. Мы вот разработчики программного обеспечения, а ты нас – с ними". И мы долго думали. И потом, анализируя этот исторический дискурс с пытками в концлагерях Третьего рейха (а там методология очевидна и понятна), взяли вот это вот "капо". Это внутрилагерная полиция, состоящая из самих заключенных, которых отбирают из-за физической силы, низкого интеллекта, низких морально-волевых качеств, которые за вкусную тарелку с едой, за возможность сходить в барак к женщинам, чтобы там их изнасиловать, за возможность, чтобы тебя самого не били... вот они совершали самое страшное с такими же, как они, узниками в концлагерях Третьего рейха у нацистов. Абсолютно та же методология. ФСБшники и ФСИНовцы своей агентуре предоставляют наркотики, алкоголь, мобильную связь, еду из ресторана могут: там, суши, McDonald's, еще что-то приносить... Могут организовывать незаконные длительные или короткие свидания с кем угодно. У него есть жена и к нему еще любовницу или проститутку привозят. Кому что. Есть помешанные на спорте, которым говорят: "Либо ты за эти десять лет потеряешь все здоровье и перестанешь быть спортсменом, либо будешь, когда нужно, когда мы тебе глазом моргнем, подмолаживать кого-то, ну, нехорошего: скажем так, воспитывать". И соответственно, они сидят на стероидах, на анаболиках, на спортивном питании и готовы просто за то, чтобы им курицу давали каждый день покушать, тоже кого-то бить и пытать.
Почему мы их называем пыточными конвейерами? Потому что самое страшное, Дмитрий, – и многие со мной с ходу не согласятся, но, подумав, проанализируют и поймут, что я прав... Почему пыточный конвейер? Потому что в этот пыточный конвейер вот нас с вами могут закинуть: казалось бы, воспитанных, демократичных людей, которые против пыток и имеют очевидную, яркую позицию... Но к сожалению, Дмитрий, через несколько месяцев после пыток многие, как мы с вами, хорошие ребята соглашаются быть вот этими... Сначала – пособниками. Просто где-то за руки, за ноги подержать. А потом постепенно оперативники человека просят… Сначала они объясняют: это вот нехороший маньяк, он убил, кому-то – стукнуть его, чтобы он нам явочку с повинной написал и рассказал, в каком месте спрятано тело убитой жертвы. Сначала люди выполняют вот это что-то. Где, казалось бы, их ценности совпадают с желаниями оперативников. Дальше – больше. Начинает наслаиваться вот этих оперативных заданий, внутрикамерных разработок. А потом уже тебя просто вызывают, и оперативники прямо тебе говорят: "Ты уже наш, домашний: ты выполнил три оперативных задания. И если ты сейчас не будешь нам помогать, мы тебя в черную зону отправим, там ворам в законе, положенцам и смотрящим скажем, что ты их какого-нибудь авторитета Гиви подтолкнул к написанию явки с повинной в каком-то разбое..." И ты понимаешь, что в ближайшие десять лет ты будешь в лучшем случае... тебя изобьют, переведут в касту униженных, ты там будешь туалеты драить, а в худшем тебя могут убить, на перо поставить. И казалось бы, человек, который еще несколько месяцев назад сам был за все хорошее и против всего плохого, постепенно приходит к... А когда человек привыкает к тому, что каждый день является пособником этих пыток, – его через год, через полтора, через два уже с этим опытом и с этим бэкграундом, когда назад уже задней нет, самого назначают старшим капов. И они не могут никуда деться. Они заложники этой системы.
И почему мы разоблачаем эти пыточные конвейеры? Почему я настаиваю на том, чтобы и Международный уголовный суд начинал отдельное производство по пыточным конвейерам в России? И я надеюсь, что вот сейчас, в марте, совместно с лондонскими юристами мы представим большой доклад. Я надеюсь, что международное сообщество подумает о создании отдельного международного трибунала по этой истории. Потому что это очень опасная практика, когда этот комбайн пыток начинает работать. И когда он начинает затягивать таких, как мы с вами, таких, как наши уважаемые зрители, которые... каждый из нас понимает, что он против пыток и против диктатуры... Но этот комбайн начинает таким образом работать, что со временем часть людей погибает в результате пыток, а часть ломается, соглашается и уже готова бить, пытать и насиловать другого человека. Это вот как было с тувинцем Кежиком Ондаром...
– Да.
– ...в пыточном Иркутском СИЗО-1. Они вместе с целым рядом заключенных в апреле 2020-го стояли на плацу в массовой акции протеста против пыток в колонии №15 ГУФСИН по Иркутской области. Их завезли, 300 человек избили – и завезли в пресс-хаты. И вот этого самого тувинца Кежика Ондара били, пытали, насиловали шесть садистов-капов. Три из них – махровые, профессиональные, которые на протяжении последних трех-четырех лет других людей били, пытали и убивали. А три – такие же парни, как Кежик, которые вместе с ним на плацу выступали против пыток еще полгода назад.
– Это тот парень, которому засунули паяльник в задницу?
– Кипятильник. Он разорвался внутри, порвав кишечник и превратив здорового парня в инвалида, который пережил несколько полостных операций, которому вспарывали живот и восстанавливали. Это ужасно. Я просто к тому, что в колонии №3 УФСИН по ЯНАО было как минимум, по нашим данным, более 15 капов, которые специализировались на пытках, были этой внутрилагерной полицией. И свидетели нам рассказывали о том, что, когда приезжал какой-то известный политзаключенный: в первую очередь Навальный, – ситуация несколько менялась. То есть буквально вот тем, кто еще вчера бил, пытал и насиловал, – давали команду, их запирали в отдельный отряд, чтобы они продолжали заниматься спортом, поддерживать себя в форме и так далее. Но в целом Алексей Навальный был, знаете, как такой громоотвод, который там, где он находился, тем самым оберегал людей вокруг себя... То есть если раньше: до этого – этапы приходили, их встречали жестко и избивали, то приезд Навального в ту же самую колонию №6 поменял ситуацию. Потому что все понимали, что Навальный – за ним адвокаты, за ним журналисты, за ним мировые политики. И по сути дела, указание Путина не трогать. И вот на какой-то момент это его спасало, и он спасал тех, кто был вокруг него.
– То есть указание Путина не трогать было?
– Безусловно. Я говорил о том, что какую отмашку Путин дает, такую ФСБ и ФСИН и реализуют. И именно известность плюс общеполитический фон – они создавали такой, знаете, как в "Звездных войнах", защитный экран вокруг Навального. То есть в буквальном смысле.
Навальный пользовался серьезной поддержкой на всех уровнях в криминальном мире России. Его уважали за то, что это такой настоящий мужик, который держится и ведет себя достаточно дерзко
– Но мы же не можем предположить, что по отношению к Навальному применялись такие пытки в пресс-хатах этими капами. Мы же не можем предположить, что его избивали и насиловали. Правильно?
– Если бы с ним это произошло, он, безусловно, рассказал бы по видеоконференцсвязи. Как правило, это происходит с теми, кто живет по так называемым понятиям, кто придерживается криминальной иерархии, где, там, наверху воры и так далее. Через эти пытки, через изнасилования, если мы возвращаемся к архиву пыток в Саратовской ОТБ-1, которые весь мир увидел, со всеми этими свойственными Путину извращениями и садизмом, туда привозили так называемых мужиков, порядочных, блатных. Чтобы с ними совершить то, после чего, по их понятиям в этой иерархии, они сверху уезжают на минус десятый этаж, чтобы потом флешечка с этим файлом оказалась в руках конкретного оперативника ФСБ или ФСИН, который его с помощью этой флешки превратил в своего агента. Либо он соглашается и работает на ФСИН или ФСБ и они дальше ему помогают продвигаться по криминальной иерархии вверх, чтобы контролировать верх криминального мира в России, либо они эту флешечку показывают другим, а этот человек переезжает на статус петуха, опущенного, униженного и теряет свою возможность быть положенцем, смотрящим или вором. В отношении Навального это, очевидно, не работало. Даже если бы с ним это сделали, он не стремился стать вором в законе, смотрящим, положенцем. Он жил своей собственной жизнью, он не признавал этого. И по большому счету, он был таким... достаточно пользовался, кстати говоря, серьезной поддержкой на всех уровнях в криминальном мире в России. Не потому, что они там разделяли с ним что-то, а просто его уважали за то, что это такой мужик: настоящий мужик, который под гнетом репрессивной системы держится и ведет себя достаточно дерзко.
Но если мы говорим о том, что могло произойти 15–16 февраля, здесь я пока не могу вам с уверенностью сказать, что в отношении него не применялся весь спектр пыток. Еще раз возвращаюсь. Первое – это пытка холодом. Вторая история – нужно изучать внимательно... Почему так важно как можно скорее забрать тело Алексея, и по-хорошему, надо тело вывозить из России – в Германию, в какую-то страну, где компетентная, серьезная медицина и где эксперты независимы от диктатора Путина и от ФСБ? Потому что только в этих условиях можно в ближайшие дни установить точную причину смерти. Чем больше проходит времени, чем больше тело находится в руках ФСБшников, чекистов и подконтрольных им экспертов, тем будет сложнее докопаться до истины, потому что с телом каждый час могут проводить определенные манипуляции. Поэтому вторая гипотеза – что в отношении него в прогулочном дворике либо когда его вывели уже в тяжелом состоянии после того, когда он замерз... Если человек находится без движения, когда он замерзает в течение нескольких часов, пары сильных ударов в область сердца достаточно, чтобы добиться перебоя в его работе.
Плюс ко всему мы не исключаем того, что в еду ему могли тоже что-то подмешивать. Это когда человек живет в общем отряде с заключенными, у него есть возможность ходить кушать баланду в столовой у всех на виду из общего котла или, скажем так, делать вид, что он кушает, а на самом деле питаться только тем, что ему мама-папа передали, тем, что он купил в ларьке. Но когда ты находишься в штрафном изоляторе, когда у тебя полностью все забирают, у тебя нет своих продуктов и тебе только дают... Кормяк открывается, кормушка, маленькое окошечко – тебе дают железную миску и в нее что-то накладывают. И я прекрасно помню, как меня так содержали. И когда мне подмешивали в стакан... Я находился в камере изолятора временного содержания – оперативникам нужно было меня сломить психологически, чтобы я написал какие-то явки и так далее. И я помню, как мне в эту миску что-то подмешали. То есть я что-то выпил – почувствовал, что это не вкус чая. Но успел посмотреть: в чашке маслянистое пятно какое-то сверху плавало. На свет тусклой лампы. Потом у меня сознание там отключилось.
Поэтому Алексею действительно могли в последние дни что-то еще и подмешивать, что невозможно ощутить на вкус. И таких возможностей у спецслужб России [много] – есть разный спектр отравляющих веществ. Ведь можно такое вещество подмешать, что человек моментально умрет – и всем будет понятно, что это отравление. А можно на протяжении нескольких дней подряд добавлять какую-то минимальную дозу, чтобы у человека начались перебои с сердцем. И особенно на фоне того, что человека выводят на минус... Еще раз: это Заполярье. Минус 20 – это самое теплое время. Вот за те сутки там температура колебалась от минус 20 до минус 30. Ну, вот понятно, что пытка холодом, физическое воздействие, чтобы нарушить нормальную работу сердца. И плюс, возможно, еще что-то ему там подмешивали, добавляли. По идее, если бы это было законное, правовое государство, достаточно было бы прокурорам и адвокатам изъять записи с камер видеонаблюдения за несколько дней и восстановить всю картину. Но конечно, этого не произойдет. Конечно, нам расскажут, что какие-то видеорегистраторы были сломаны, какие-то не работали, камеры видеонаблюдения были отключены, на голубом глазу будут сидеть и врать ФСИН и ФСБ, что за ним не устанавливалось скрытого наблюдения и Осечкину это все кажется, а то, что он публикует документы с поминутным отчетом, – так это было в ИК-6, а в ИК-3 вообще все по-другому... И так далее. Как они будут отмазываться – мы сейчас увидим. Но веры им нет: нельзя им верить.
В ГУЛАГе XXI века запредельный процент суицида. Люди не выдерживают пыток и издевательств: кто-то вскрывает вены, кто-то в петлю шагает
– Вообще, вы знаете, я хочу вам по-настоящему сказать спасибо. Я же большой поклонник того, что вы делаете. И я очень много смотрю у вас на канале. Вы – с помощью огромного количества людей – в одиночку задокументировали преступления путинской России в тюрьмах. Никогда до вас никто этого не делал, тем более системно. То, что я вижу у вас на канале, – это разверзшаяся бездна какая-то, это кошмар. В XXI веке что творят с людьми в русских тюрьмах! Кошмар! Инквизиция до такого не додумывалась, наверное. Но знаете, что я у вас хочу спросить? Если проследить весь путь Навального в тюрьме после того, как он вернулся из Германии... В каких условиях он сидел? Вот оцените его сидение.
– Длящаяся психологическая пытка с периодическим применением пыток физических, но не в виде именно избиения, а... ну, пожалуйста, вот просто пошагово... Пытка путем лишения сна. Это если мы берем на международном уровне по метрикам Европейского суда по правам человека и Комитета по предотвращению пыток, вот этой комиссии CPT, которая, к сожалению, не смогла ничего предотвратить ни во время своего мандата, пока Россия там якобы формально придерживалась Европейской конвенции, ни уж тем более после. Ему не давали толком спать. Внесли несколько полос в личное дело: склонен к побегу, к дезорганизации, к созданию профсоюзов... Ну, в общем, там формально это звучит несколько по-другому, но по сути дела, человеку, который пишет жалобы, который сражается за свои права и за права тех, кто рядом – а Навальный сражался за право вообще всех россиян жить в демократичной России, прекрасной России будущего, – ему создали такие условия, что формально нашли поводы, как его будить каждые два часа. Лампочкой светить в лицо, приходить и на видеорегистраторы снимать, якобы что он, там, не совершил под одеялом суицид. То есть на протяжении лет отсутствие нормального восьмичасового сна, который, по правилам внутреннего распорядка, положен каждому заключенному. Он не мог нормально выспаться. Его донимали психологически. Я это, опять же, по себе знаю. Когда две недели подряд тебе не дают нормально спать, над тобой издеваются, у тебя уже потом мутнеет сознание и сесть написать жалобу, продумать какое-то заявление, внятно говорить... Он большого мужества, большой силы внутренней человек, потому что мало кто, проходя через эту изнуряющую систему, мог бы сохранять такую ясность сознания до последних дней своей жизни. С точки зрения еды, питания, там тоже – и недоедание, и постоянные переводы из камеры в камеру, обыски и так далее.
– Карцеры постоянные, ШИЗО.
– Да. Это отдельная тема: отдельный пункт. Европейский суд по правам человека однозначно высказывался, что содержание в одиночной камере на протяжении длительного периода времени без возможности общения с другими людьми – это тоже пытка. 15 суток отсидел – дальше нужно поднимать в отряд и давать возможность человеку социализироваться, хотя бы с кем-то пообщаться. И так далее. Здесь, очевидно, его изолировали, ШИЗО, ШИЗО, ШИЗО... То есть гиподинамия. Ты сидишь в отряде в колонии, ты можешь выйти, там, в вечернее время из отряда в локальный сектор, хотя бы из конца в конец, 50, 40 метров ты можешь пройти, размяться, побегать, поотжиматься и так далее. Штрафной изолятор – пыльное, грязное, в прямом смысле вонючее, холодное помещение. Где еще лампочка мерцающая, плюс лязг постоянный ключей, плюс издевательства со стороны тюремщиков, которые бьют по дверям, и так далее. То есть находиться годами там – кто-то сходит с ума, кто-то шагает в петлю. В ГУЛАГе XXI века запредельный процент суицида. Значительно отличается от людей на свободе и от пенитенциарных систем демократичных стран. Почему? Потому что люди, не выдерживая этих пыток и издевательств, накладывают на себя руки: кто-то вскрывает вены, кто-то в петлю шагает, кто-то по-другому заканчивает свою жизнь. Он держался, несмотря на это. Но все это: постоянное содержание в ШИЗО, постоянные психологические издевательства, пытка путем лишения сна, неоказание медицинской помощи в полном объеме... Он неоднократно жаловался на здоровье, но все это заканчивалось просто формально.
– Так он похудел как! Вы видели, как он похудел?
– Конечно. И взять вот этот последний этап изнуряющий, на протяжении двух недель в удаленную колонию. Это же специально сделали. Ведь у УФСИН по Владимирской области помимо колонии №6 была колония №7 особого режима. То есть хорошо, поменяли режим. На автозаке 30 километров – и ты рядом. Но там налажена логистика у адвокатов, там налажена логистика у семей, которые живут в Московском регионе, если мы говорим про родителей... Отправили в Заполярье специально, чтобы разорвать, порвать его социальные связи. Хотя казалось бы, если уж это исправительная система, она... Ну, как, в общем, даже это бред – обсуждать не будем. Это не исправительная – это карательная сегодня система. Плюс еще раз подчеркну: весь спектр, начиная от того, что к нему и раньше применялись отравляющие вещества, и заканчивая тем, что и сотрудники сами проявляют жестокость, и капо-разработчики находятся рядом. Как это было структурировано и как руководство Главного оперуправления ФСИН совместно с ФСБ проработало план оперативной разработки, итогом которой является тело Навального и лишение его жизни, – мы будем разбираться.
Пользуясь случаем, среди вашей аудитории – вы, наверное, удивитесь – достаточно большое количество сотрудников и ФСБ, и ФСИН в России, которые смотрят вас. И кстати говоря, относятся к вам с большим уважением, внимательно смотрят вас. Не воспринимают вас как украинца, как врага, а как морального авторитета. Так вот, пользуясь случаем, ко всем сотрудникам колонии №3, сотрудникам УФСИН по ЯНАО, ФСИН России, ФСБ обращаюсь: если у вас есть что-то человеческое и вам известно о том, что произошло с Алексеем Навальным, – [email protected]. Пишите, звоните. Нужно будет отблагодарить – финансы не проблема. Нужно помочь покинуть Россию и эвакуировать, чтобы вы потом, находясь в безопасности, давали информацию и так далее, – не проблема. Помогите нам, пожалуйста, раскрыть это особо тяжкое преступление. У вас такая возможность имеется, вы об этом знаете. Наберитесь мужества и поступите так. И я думаю, что вы станете героем в глазах всего демократического мира. Уверен, и Дмитрий потом согласится со мной на пару с вами побеседовать... И это возможность.
– Да. Да.
– Поэтому ни слова на ветер. Режим Путина конечен. Впереди будет и развенчание культа личности, и разоблачение. Но в тот момент, когда все рухнет и заиграет очередное "Лебединое озеро" в версии 2.0, – уже тогда ваш голос будет особо и не услышан. Сейчас, если вы это сделаете, в обозримом будущем – и поможете нам с Дмитрием раскрыть это преступление, показать миру конкретных убийц, имена и раскрыть эти обстоятельства, – будет возможность и доброе дело сделать, и стать героем, и получить международную поддержку. Эту возможность нужно использовать.
– Класс. Вы знаете, Володя, я вот пытаюсь встать на место Путина и думаю: а что бы я сделал с телом Навального, – чтобы до выборов в России не получить много негатива. Ведь это цугцванг, по большому счету: когда надо его хоронить. Хоронить в России – это, ну, возможно, люди повыходят, возможно, какие-то неприятности, какие-то столкновения полиции с людьми. Мало ли?.. И могила в России становится символом сразу. Или, допустим, тело захотят жена и дети увезти похоронить за границу. Но это еще хуже, потому что на похороны придут мировые лидеры и это будет просто манифестация мировая против Путина и еще клеймо на лоб ему. Кроме того, что уже есть, и не одно. Как, вы считаете, власть поступит в данном случае и где похоронят Алексея Навального?
– Есть три варианта. Первые два плохие. Первый – я рассказал: будут использованы современные технологии в плане работы с телом, чтобы скрыть и через месяц-полтора выдать, но уже чтобы было точно непонятно, что произошло. Ну, например, если мы подразумеваем, что там могут быть яды, – соответственно, есть определенные процедуры у патологоанатомов, когда можно большую часть этого изъять. Второй, самый чудовищный – это то, что нам сейчас кажется фантастическим, но один из сценариев... Мне один из источников сказал, что рассматривается вариант, чтобы на семью, на тех, кто сейчас в России, оказать давление, и либо с помощью давления, либо с помощью просто фальсификаций подписей получить документ – и кремация. Вот. В Салехарде приземлилось два внеплановых самолета. Один из них – бизнес-джет. Сотрудники центральных аппаратов ФСБ и других российских спецслужб. Они для чего туда приехали? Сами на себя собрать доказательную базу, чтобы арестовать исполнителей, чтобы те, значит, дали показания, что они все это делали по команде Путина, чтобы потом за Путиным полететь и его арестовать? Ну, это фантастика. Мы с вами наркотики не употребляем – на трезвую голову понятно, что это чушь. Значит, прилетели туда для того, чтобы все это фальсифицировать и заминать. Вот у них есть варианты: либо технологически сейчас эксперты отработают и дадут гарантию, что никто ничего не найдет... Но такую гарантию толком, наверное, они не могут дать. Они и в прошлый раз Навального выпустили в Германию, а потом все всплыло и нашли.
– Да. Да.
– Будет второй раз на грабли Путин наступать? Значит, есть второй вариант. Есть семья, которая внутри России. Есть попытка запугивания. Есть еще оставшиеся на свободе родственники Навального, есть другие методы запугивания, вербовки и шантажа. Будут пытаться каким-то образом их подвести к этой всей истории. Маловероятен вариант, что дадут возможность вывезти за границу. Если дадут – уверен, что международные эксперты смогут восстановить картину. Но опять же, палка о двух концах. Готов ли Путин второй раз отправить Навального – теперь уже безжизненное тело – куда-нибудь в Германию, чтобы опытные медики с точностью до секунды восстановили, что с ним происходило? На это убийца вряд ли пойдет.
– Я немножко приоткрою тайну и скажу нашим уважаемым зрителям, что вас охраняют сейчас люди, которые охраняли в Германии Алексея Навального, прилетевшего после отравления. Это так?
– Детали и подробности раскрывать не могу, но, действительно, я в Берлине: прилетел по приглашению журналистов и кинематографистов в Германию. И завтра будет закрытый показ, а послезавтра на канале ZDF выйдет четырехсерийный документальный большой фильм: такой фильм-расследование, документальный сериал, который разоблачает военные преступления армии диктатора Путина. И где разные люди, которые так или иначе были эвакуированы при нашем участии, при нашей поддержке, расскажут миру о том, что на самом деле происходило в течение этих двух лет.
Да, не секрет, что я два года нахожусь под государственной защитой после определенных и покушений, и угроз убийством, и есть более детальная информация, есть сейчас определенный список тех людей, которых Путин хочет убить. И у нас была эта информация еще несколько недель назад. О том, что, в общем, ситуация ухудшается, что режим слетел с катушек и можно ожидать чего угодно.
У меня так получилось, что сегодня с одним из людей пересекся, который принимал участие и в обеспечении безопасности Алексея Навального, когда он находился здесь, и я могу сказать, что это удивительно: видеть, как полицейские в Германии сами переживают, сочувствуют утрате, убийству, смерти Алексея Анатольевича Навального, переживают, что он когда-то согласился, – с кем-то из своей команды – принял решение уехать из Германии в Россию. Потому что тем самым он, конечно, себя обрек на эту мученическую смерть, на эту Голгофу свою, вот. Это удивительно: мне, русскому, находиться в Германии. И мы видим, как та страна, которая когда-то, много десятилетий назад воевала и с украинцами, и с русскими, – она спасала и спасает... спасала жизнь и спасла жизнь в тот момент Алексею Навальному, и спасает жизнь в том числе мне здесь и сегодня, оберегая меня. Конечно, им за это огромная признательность и спасибо: и Франции, и Германии. Вообще за то, что они так относятся к тем людям, которые на стороне демократии и которые пытаются хотя бы каким-то образом разоблачать путинский режим. Ну и я пересекся с одним из офицеров и увидел у него в глазах... Это не просто было как-то формально: вот он увидел меня в майке с Навальным и что-то сказал дежурное. Нет, действительно, по-человечески сопереживаются чувства. Поэтому нам: таким, как я, таким, как Навальный, – [нелегко] находиться в ситуации, когда за рубежом, в других странах тебя готовы поддержать и уважают то, что ты делаешь, а своя собственная страна и спецслужбы своей страны, где мы платили налоги, где пытались каким-то образом, каждый из нас по-разному, – что-то реформировать в лучшую сторону, – наоборот, нас пытаются убивать и убивают, как это произошло с Алексеем Анатольевичем.
– Владимир, я хочу поблагодарить вас не только за это очень интересное, информативное интервью, но и за то, что вы делаете. Вы делаете для своей страны, но тем самым вы делаете очень много и для Украины. И спасибо вам за позицию по войне, которую развязала Россия против моей страны. Вы очень точны всегда в формулировках. И вы, безусловно, на стороне добра и света.
Напоследок я хотел задать вам личный вопрос. Дело в том, что в России против меня открыто уже четвертое уголовное дело. По трем уголовным делам Басманный суд, значит, заочно меня арестовал, потом заочно осудил. И я все безуспешно пытаюсь узнать, а сколько же мне дали лет. Марк Фейгин (он адвокат) посоветовал просто зайти на сайт Басманного суда, там все написано. Из Украины зайти невозможно: у нас заблокированы эти сайты. Друзья мои зашли из Европы, и там потрясающая история. Там написано, что в связи с угрозой для безопасности России мой приговор засекречен. Есть ли у вас механизмы, чтобы узнать, сколько лет дал мне Басманный суд Москвы?
– Давайте так: до следующего раза отложим. Я домашнее задание понял. Попробуем найти эту информацию и собрать. Но, кстати говоря, я думаю, что мы после этого эфира с вами еще и подельниками вместе пойдем.
– ... (Смеется.)
– Там, по пятому или шестому делу. Но в принципе, пойти с Гордоном паровозом – как бы это для меня честь и за счастье. Но хорошо, я понял, постараюсь узнать. И посмотрим, что из этого получится.
– Спасибо, Володя. Спасибо и удачи вам.
– Мирного неба над головой, победы вашей стране, воссоединения и освобождения всех оккупированных ныне территорий. И я не знаю, сколько уйдет времени у меня, у вас, у всех здравомыслящих людей, но я уверен, что придет то время, когда военный преступник Путин и его сообщники будут осуждены. При жизни либо посмертно – зависит от целого ряда факторов. Но осуждены они в любом случае будут. И впереди Международный уголовный суд, впереди международный трибунал. Не знаю, лично я доживу до него или нет, но, по крайней мере, пока живу, сделаю все возможное, чтобы этот негодяй, еще раз подчеркну, диктатор и военный преступник Путин был осужден, его сообщники в том числе. Ну и конечно же, если мы о Навальном сегодня говорим, наша команда все эти дни делает все возможное, чтобы по крупицам собрать информацию: чтобы это преступление было раскрыто и чтобы вся вертикаль, вся эта иерархия пыточная была осуждена.
– История такая непредсказуемая бывает, что я не удивлюсь, если Путина осудит Басманный суд Москвы.
– Над этим тоже мы будем работать, безусловно. В рамках национального законодательства ему тоже есть что предъявлять. И ему, и его воровайкам-олигархам, и его коррумпированным пожилым уже генералам, с которых песок сыплется. И я могу сказать, что на смену им придут ребята... Я не скажу, что они придут хорошие, позитивные, но придут 30–40–50-летние, которые в любом случае вот это старое чекистское политбюро будут сметать через год-два-три-четыре. И за основу как раз возьмут и кейс Навального, и кейсы по украинским пленным, и так далее. В рамках развенчания культа личности Путина как раз по нему катком поедут очень запросто. Чего, собственно говоря, Путин и опасается. Почему нужны эти пыточные конвейеры? Чтобы у него система боялась его.
– Да.
– Но здесь все будет по-другому: не так, как он планирует. Это точно.
– Спасибо вам. До свидания.
