+15 Киев
Первые дни войны, подвал в Мариуполе
Первое время Вдовиченко с родителями пряталась в ванной своей квартиры, так как подвал их дома был не пригоден для укрытия.
"Бывали дни, когда мы уже знали, в какое время нас будут обстреливать. Только шум, шелест, взрыв – сразу бежали в ванную. Это постепенно надоедало. Исчезала надежда, что все закончится, что нас спасут. Ну и что такое ванна в обычной хрущевке?" – говорит она.
В один из дней их дом сильно пострадал от взрыва. Как вспоминает девушка, верхние этажи дома просто сложились: "Падали куски бетона, мебель, шифер с крыши, летело стекло". Тогда семья решила перебраться в первый попавшийся подвал.
Они добрались до подвала, где уже было 20 человек. Условия были тяжелые: у людей заканчивались продукты, еду не из чего было готовить, воду добывали из льда и снега. А однажды перед дверью в подвал прилетела мина.
Пока семья была в подвале, у матери Марии произошло обострение болезни. Женщина уже шесть лет болеет полинейропатией – это поражение нервной системы.
"На фоне стресса она перестала ходить, у нее дважды останавливалось сердце. Аптеки не работали, лекарства у нас не было. Отделение скорой медицинской помощи, которое было против нашего подвала, разрушили. Отец реанимировал маму, как мог и знал – искусственное дыхание, массаж сердца. Таблетки приходилось искать под обстрелами", – рассказывает девушка.
После 12-го дня пребывания в подвале Мария перестала считать дни. Она говорит, что российские солдаты ходили по подвалам, проверяли, кто там сидит, бросали бомбы. Когда к ним стучали, никто не отвечал.
Побег из Мариуполя, фильтрационный лагерь оккупантов
В один из дней семья услышала от соседей, что можно уехать на Мелекино (Донецкая область). У отца девушки была машина, потому им удалось добраться до села. Там стоял пост боевиков "ДНР".
"Нас остановили на блокпосте, спросили о месте регистрации. "Мариупольское? Вам направо". Что за "право" мы не знали. Оттуда нас направляли дальше и дальше. Так постепенно сформировалась большая колонна из автомобилей и даже людей, шедших пешком. Впоследствии военные "ДНР" сказали ехать вниз. Мы тронулись, а они просто стреляли по машинам и людям", – говорит Мария.
Впоследствии семья доехала до оккупированного поселка Ялта (Донецкая область). Две недели они жили в пансионате без тепла и воды. Как говорит девушка, боевики "ДНР" пытались показать себя с хорошей стороны: приглашали приходить к ним, называть свое имя, фамилию, чтобы получить гуманитарную помощь. Люди шли, но никаких пайков там не давали – их получали местные, а затем продавали их на базаре по завышенным ценам.
"Еще тогда же в Ялте была "денационализация": солдаты ходили по домам, искали "националистов", "фашистов", как они говорят. Людей увозили в неизвестных направлениях, кого-то убивали", – вспоминает она.
Семья решила уехать из Ялты и попала в фильтрационный лагерь в Мангуше. Лагерь представлял собой колонны из тысяч автомобилей, которые осматривали оккупанты. Также отдельно был лагерь и для тех, кто шел пешком. Ожидая своей очереди, семья Марии пробыла в машине двое суток.
"Вот как устроена фильтрация: у них есть блокпост. Туда заезжает машина, где проверяют каждый карман, бардачок, багажник, каждую сумку. У людей – одежда, и что под ней. Мужчин раздевают на улице возле машин. Ищут татуировки, какие-то отметины, одним словом, "националистов". Случалось, что не все пассажиры из машины проходили фильтрацию: они могли забрать отца или мать, а машина должна была двигаться дальше", – говорит Мария.
Фильтрацию проходила она и отец. Неходящей матери и малолетней сестре разрешили остаться в машине. Девушка вспоминает, что слышала разговоры солдат о том, как они расстреливали не прошедших фильтрацию.
В фильтрационной комнате у Марии сняли отпечатки пальцев, отсканировали документы, проверили телефон, задавали провокационные вопросы о власти, Украине и ее позиции. Девушку отпустили, но еще 40 минут они ждали возвращения отца. Когда его выпустили, мужчина не мог нормально идти и постоянно падал. Как выяснилось, его избивали и давили морально. Из-за ударов по голове мужчина в последствие начал терять зрение. В лагере ему выдали "документ", подтверждающий прохождение фильтрационного лагеря.
Выезд на подконтрольную Украине территорию
Семья доехала до Бердянска, а затем поехала в сторону Запорожья. По дороге они прошли еще 27 постов оккупантов. На каждом проверяли документы, машину, спрашивали, профильтрован ли. У людей забирали еду, теплые вещи, просили сигареты, спрашивали даже о наркотиках и алкоголе.
Марии с семьей удалось доехать до Орехового, где уже стоял украинский блокпост. Затем они отправились в Запорожье, где обратились в центр помощи беженцам. Матери девушки оказали медицинскую помощь, потому что она тогда еще не ходила. Отцу было очень плохо: он не видел.
"Волонтеры помогли нам доехать до Днепра. В городе отца обследовали два врача, заключили, что у него травма в результате контузии. На одном глазу полная потеря зрения, а другое видит сквозь целлофановый пакет. Чтобы получить качественную медицинскую помощь, волонтеры отправили нас во Львов. Здесь отец еще раз прошел обследование. Нам сказали, что его лечение будет долгим, сложным и дорогим, возможно придется выехать за границу", – отметила девушка.
Война России против Украины. Главное (обновляется)
