"Зеленскому Запад сейчас на стол поставил Минские соглашения. "Выполняй". А как он будет их выполнять? Это харакири". Полный текст интервью Богдана Гордону G

– Андрей, добрый вечер.

– Здравствуйте.

– Я рад тебя видеть.

– Взаимно, Дима.

– Смотри, какое кресло я для тебя приготовил.

– Я думаю, что не только для меня, а и для всех, кто…

– Нет. Оно зеленое, потому что ты любишь зеленых. Или любил зеленых. Я не знаю.

– Я не любил – я работал.

– Понятно. Смотри. Я рад, что ты сегодня пришел на это интервью. Тем более рад, что знаю, что тебя вообще должны были уже посадить. Тебя собирались посадить?

– Собираются. Тебя тоже, кстати, собираются посадить.

– Да?

– Да. Там уже крайняя стадия безумия. Там всех садят. Причем там уже пачками пошли. То есть последние где-то в ноябре… Меня что задело очень сильно? Во время пресс-конференции Владимир Александрович, верховный главнокомандующий пан Зеленський, заявил нам, что когда он был в "95-м квартале", это была сатира. Так вот, на какой-то мой сатирический пост, где я как-то троллю власть (имею право!), была какая-то бурная реакция. Вызвали товарища [и.о. директора Государственного бюро расследований Алексея] Сухачева. Знаешь, как его зовут? Погоняло – Леша Зилли. Очень любит [французский бренд одежды] Zilli, ходит в Zilli. Вся эта конструкция правоохранительной системы ржет. Погоняло – Зилли. Вот. И поставлена задача рыть – посадить Богдана в тюрьму. Ну там список длинный. Тебя тоже.

– Подожди. Тебя – ладно, посадить. А меня-то за что?

– Ну не факт.

– Мы хоть в одной камере будем, если что?

– Я не знаю. У нас не хватает этих камер. Потому что там все: Бутусов, Савик Шустер, Дима Разумков и вся его группа... Еще 100 тысяч каких-то людей. Блин, просто какие-то блогеры, где-то в Facebook он их встретил... Иван Иванович Жопа, вибачте на слові. Какие-то боты, какие-то непонятные люди.

– Президент лично дает команду посадить?

– Лично, да, дает команду [кого] посадить... Товарищ Сухачев – он сейчас исполняющий обязанности. А очень хочет быть назначен на постоянно, надолго, чтобы стабильно было. И тот все берет под контроль, совещания собираются. Получает НСРД – "негласні слідчо-розшукові дії". Это называется у нас "ухо, горло, нос".

– По мне тоже проводят?

– У них есть какой-то судья в Полтавской области, в городе Полтаве. Его взяли на взятке… Стандартная практика.

– Подвесили.

– Взяли на взятке, подвесили. И он им подписывает, не читая. Ну 99% [решений]. Да и тебя тоже взяли.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Хорошо. Наше прошлогоднее интервью посмотрело более 6 миллионов человек. Оно, согласно версии Google, вошло в число лучших 10 интервью в Украине. И как политическое набрало больше всего просмотров. Номер один. Скажи, Владимир Александрович Зеленский это интервью посмотрел?

– Мне товарищ рассказывал. Это было где-то в командировке. Он включил iPad, смотрел это интервью, все время бегал вокруг Ермак и придумывал повод, чтобы отвлечь его от просмотра: "Ты не смотри это. Ты смотри вот тут… Давай поговорим про это". Я не знаю, посмотрел он или нет. Я понимаю, что он за год ничего не понял. Вообще ничего не понял.

– Но фидбек какой-то от него был?

– Нет, от него никаких фидбеков нет.

– Это правда, что Сергей Нижний, покойный, к сожалению,  – замечательный юрист и человек – подал документы Владимира Зеленского в ЦИК на президентские выборы еще в 2014 году? И когда Владимир Александрович увидел, что война и что дело плохо, он даже не внес залог и документы забрал? Но документы до сих пор лежат в ЦИК.

– Не знаю. Я в те времена не сотрудничал ни с Нижним, ни с Владимиром Зеленским. Поэтому я не знаю, были ли такие события. Не могу тебе ничего сказать.

– Как ты познакомился с Владимиром Зеленским?

– В приемной одного крупного бизнесмена.

– А кто этот крупный бизнесмен?

– Ну кто?.. Дела давние. Встреча была случайной. Познакомился – и познакомился.

– Ну зовут Игорь?

– А?

– Бизнесмена зовут Игорь?

– Я не хочу. Понятно, кто этот бизнесмен. Но будет неправильно называть имена. Тем более, в те времена я был его адвокатом, душеприказчиком. 

– Адвокатом этого бизнесмена.

– Да. Смотри, не надо сразу улыбаться хитро, будто я спалился. Нет, я был адвокатом очень многих крупных и мелких бизнесменов, политиков. В этой стране практически нет людей в политикуме… Бизнес-экономический, элитный этот слой – я их знаю всех. И в разные времена я или помогал, или присутствовал, или вел какие-то большие дела. И поэтому не угадаешь так.

– Давай выпьем за то, что ты добрый человек и помогаешь многим бизнесменам преодолевать трудности.

– Мы будем? Или все тоже участвуют?

– Мы с тобой выпьем… Я видел твои отношения с Владимиром Зеленским, его отношение к тебе. Это были очень близкие отношения. И он слушал тебя, он внимательно тебя слушал, а ты в основном говорил. Чем ты взял Владимира Зеленского, что он так тебе доверился?

– Да не могу сказать, что он прямо доверился. В те времена, когда была избирательная кампания, не многие люди знали, что надо делать, как надо делать, когда надо делать. Поэтому, наверное, результативностью.

– Ну ты же руководил абсолютно всем.

– Понимаешь, адвокатский бизнес разделяется на две категории. Вот есть адвокатский бизнес [где труд оплачивается как] человеко-часы. То есть я тебе в конце месяца выставляю счет: я 300 часов работал, 200 часов потел и, там, ксерил еще какое-то время. А есть success fee [плата за успех] – я тебе обеспечил результат, который ты хочешь, а ты мне платишь какой-то процент от той прибыли, которую получаешь.

– Ты ему результат обеспечил?

– Вот я второго образа мышления человек. Я работаю только как адвокат, да. И я обеспечивал результат.

– Ты ему обеспечил результат?

– Издеваешься?

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Он тебе заплатил?

– Нет, мы не договаривались. Смотрите. Мы шли на выборы… Тогда он шел на выборы ради идеи. Ты не дашь мне соврать, где-то приблизительно в это время два или три года назад…

– Три года назад. Вот именно это время, 18-й год.

– В 18-м году, вот сейчас, да.

– Три года назад. В эти дни.

– В эти дни, да. Ты же знаешь, кто привел к тебе Зеленского на это интервью?

– Ну ты, конечно.

– Я привел. А почему в это время и почему интервью?

– Ну потому что было принято стратегическое решение.

– Так оно было в комплексе. Мы понимали, что будет новогоднее заявление. Мы понимали, что надо дать информационную волну. Помнишь, мы кинули его на YouTube какого-то 20-го числа, декабря.

– Да.

– Оно смотрелось, смотрелось, было естественное потребление. Потом новогоднее объявление: "Я иду в президенты". И все, 14 дней оно ехало. Смотрели у меня друзья, [когда] летели в какой-то Египет, Турцию на новогодние праздники. Идешь в туалет по салону, и половина этих…

– И весь салон смотрит.

– И весь салон смотрит интервью.

– Ну и до этого были ролики с моих творческих вечеров, где народ голосовал за него. Ты помнишь?

– Да. А это вообще не договариваясь. Я же тебе скажу честно – мы даже покупали рекламу в YouTube, чтобы ее где-то разгоняли, потому что это же естественно. [Ролики с творческих вечеров] это не куплено, это не договариваясь. Поэтому в то время, конечно, мы все шли за идею. Мы не за деньгами шли, не за властью.

– Ты руководил избирательным штабом Владимира Зеленского. Ты стал, естественно, главой Администрации, потом главой Офиса президента. Все, кто видели вас в то время…

– Я не руководил избирательным штабом.

– Ну, руководил Дмитрий Разумков номинально.

– И Дима Разумков не руководил. Было два штаба. Был официальный штаб. Им руководил Иван Геннадиевич Баканов. Они сидели в Офисе, и это была красная тряпка для всей правоохранительной системы. То есть там разрабатывались спецоперации, загонялись жучки, туда ходили эти… внештатные, а также штатные агенты, пробовали получить какую-то информацию.

А реальный штаб, где принимались у нас решения и быстро запускались в работу, был в разных местах, перемещался. Неделю – в одном офисе, неделю – в другом офисе, неделю – на квартире, неделю еще где-то. И что мы делаем, что мы планируем и что будем делать – никогда "слива" не было. Потому что было ограниченное количество человек. И воевать с нами было бессмысленно, потому что информация, которую они получали, не имела к реальной жизни никакого отношения.

– Вот когда ты возглавил Офис, я наблюдал ваши отношения. И многие мне тоже говорили: "Слушай, ну это невероятная история. Я прихожу к президенту, разговариваю с президентом, а разговор со мной ведет Богдан. Богдан вскакивает, бегает по кабинету, ругается матом, периодически говорит: "Это все херня, до свидания, президент это слушать не будет" – или наоборот. Бросалась в глаза какая-то немножко навязчивость по отношению к президенту с твоей стороны. Ты не жалеешь сейчас, что был немного навязчив и что шептал ему на ухо что-то периодически, что снимали, буквально водил его за руку?

– А как ты хочешь? Человек вообще никогда в политике не был. Все его представление о политике – это съемки фильма "Слуга народа" о жизни президента. Оно такое далекое от реалий, как твое присутствие в космосе. Смотри. Во-первых – да, все так говорили, потому что в это время молодой, неопытный президент… Каждый, кто заходил, – его надо было или куда-то назначить, или он приходил с каким-то контрактом. "Давай вот тут мы сейчас…"

– Аферюги.

– Да. Тут неслось… А откуда они появлялись? Это же близкий круг общения. А кто близкий круг общения? Студия "Квартал 95" давала концерты и выступала на корпоративах. Ну близкий круг общения – это те, у кого они…

– У кого они выступали, стали приходить.

– Стали приходить массово.

– Да?

– Да. И там не было вообще ничего от того, с чем мы туда шли. Там не было идеи строить государство, работать по-честному, бороться с коррупцией. Не было. Там были контракты, пачки каких-то людей, которых надо было куда-то назначить, прокуроры, начальники, министры, депутаты… А как с этим надо было бороться?

А Владимир Александрович – ты же понимаешь, он никому не говорит "нет". Владимир Александрович – ему надо понравиться. И дальше продолжение – это еще более сложный разговор. Владимир Александрович никому не говорит "нет". Владимир Александрович всем говорит "да".

– Какой хороший человек…

– "Класс! Все – иди". Пошел человек счастливый. Класс! А людям надо говорить: "Нет, вот это мы не можем. Мы не воруем, извини". А приходили и такое мололи… 

У меня опыт работы – 12,5 лет государственной службы. Не на высших государственных постах, а, скажем, высший средний уровень – это замминистра, замминистра Кабинета Министров, уповноважений... разное.

– Ну ты понимал эту кухню всю.

– Да, очень хорошо понимал. Вот все говно, которое я видел за 12,5 лет, – оно на протяжении двух месяцев появилось. Все. Просто все. Появилось такое и в таких масштабах, что на голову просто не надевалось. Я не мог этого слушать. Ну это нервы брали.

Фото: president.gov.ua

А он не понимает. Он говорит: "Да, хорошо, все класс!" У нас вообще в целом большая проблема в государстве. Мы не понимаем, что Владимир Александрович не вышел из "Слуги народа", из фильма своего. Он дальше играет эту роль. Мы обижаемся. Ты обижаешься, я обижаюсь, что он врет. Я пост написал, ты это говоришь, куча людей говорит. Так это же неправда.

– Но врет постоянно.

– Все время врет. Так он [считает, что] не врет – он играет. Для него задача – понравиться. Вот он вышел, что-то сказал, камера сняла, софиты выключились – все: его [то, что происходит] дальше, не интересует. Картинка красивая? Красивая. Людям понравилось? Понравилось. Похлопали? Похлопали. Все, он свое дело сделал. А то, что мы называем "врет", – это сюжетные повороты.

Владимир Александрович говорил: "Смотри. Фильм будет кассовым, если он интересен с первой минуты и до последней". Но, понимаешь, жизненный какой-то, правильный фильм так не построишь. Там должны быть сказочные повороты. Тут прилетели инопланетяне, там нашли клад, тут бабушка трехногая приползла… Вот для фильма это классно, а для жизни – нет.

Но у него не было другой жизни. Он никогда не работал ни на государственной службе, ни на каких-то больших предприятиях. Он не знает. И большая моя трагедия – он так и не научился [управлять страной]. Он деградирует в этом плане. Он поднимался, поднимался, поднимался, а потом он всех, кто понимает бюрократический язык, поувольнял и дальше снимает свои фильмы. И мы с этим ничего не можем сделать.

– Ты жалеешь, что ты ушел?

– Нет.

– День твоего ухода был днем твоего счастья?

– Это не счастье. Свобода появляется со временем. Тебе надо какое-то время, чтобы выйти из режима государственной службы и перестроиться на частную свою бизнес-практику. Не только и не столько как адвокат… Я перестал быть адвокатом. Из того периода я вышел. Я попробовал что-то работать, но я понял, что я уже не могу быть адвокатом. Ну я не могу ходить в суды и обеспечивать результат.

– После того, что ты руководил страной. Конечно.

– Я не руководил страной – я руководил Офисом президента. А Офис президента руководил страной.

– Так…

– Это очень сложная тема. Сейчас я абсолютно свободен и абсолютно счастлив. Сейчас любой человек, который не там, – он счастлив. Потому что такого уровня бардака, кризиса, конфликтности и неопределенности в будущем еще никогда не было. И оставаться там может только человек, которому уже терять нечего. Или он маканулся настолько глубоко, или каждый месяц полученные три сребреника – это гораздо лучше, чем…

– Три-четыре.

– Или 34.

– В конце ноября я сказал, что Украиной руководит не Владимир Зеленский, а Андрей Ермак. Я прав или нет?

– Я… Как тебе объяснить?.. Мне кажется, нет. Это симбиоз двух людей. И Владимир Зеленский в нем превалирует. Ермак никогда ему не говорит "нет". Любой бред, любая сюжетная линия: "Давай вот так". – "Класс! Эй, ребята, заходите. Президент идею дал". И все: "Га, га, га!" (хлопает в ладони). Но это же так не работает. Оно не работало, не работает и не будет работать. Оно и не работает.

– Чем Владимира Зеленского взял Андрей Ермак? Вот на твой взгляд. Видно же, что взял. Чем?

– Слушай, я не хочу… Ты видел тоже это на пресс-конференции? Я не хочу в эту грязь нырять.

– А это грязь?

– А это грязь.

– Грязь?

– Да.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Хорошо. Я спрошу иначе. Почему именно Ермаку удалось так закрепиться в окружении президента? Вот что в нем такого, чего не хватило тебе?

– Я не знаю. Смотри. У них старая история. Они друг друга знают лет 10, восемь. Что они делали? Это их история. Пусть они своей историей и живут. Они себе живут, и в нашей стране все хорошо – буду сам ходить на эти [выступления] и аплодировать. Но если в нашей стране все плохо, то что там у них – уже не имеет значения. Значит, они оба несут ответственность за результат.

Я за результат. Если нам всем хорошо, это их личное дело – кто они, что они и как обеспечивают этот результат. Но страна развивается, экономика растет, люди счастливы – видят свет в конце туннеля…

А если все наоборот, то, ребята, тогда какая разница, что между вами? Вы должны нести ответственность. Если вы просто не справляетесь – значит, политическую. А если вы еще напороли преступлений, тогда и уголовную.

– Даже так?

– А там точно. Тысячу процентов, миллион – любые санкции, вынесенные СНБО, – это преступление.

– Любые?

– Любые.

– Даже каналам [нардепа от ОПЗЖ Виктора] Медведчука?

– Даже каналам Медведчука.

– Да ладно.

– Тем более каналам Медведчука. Во-первых, что такое санкции СНБО? У нас в стране, как в любой другой стране мира, как в Америке – да? – все, что государство может достать, покрыть на своей территории и даже на других территориях, – оно преследуется Конституцией и видами ответственности, которые она утверждает. А дальше есть уголовная ответственность, дисциплинарная, экономическая, трудовая, финансовая, административная и бла-бла-бла-бла. И дальше – каждый процессуальный кодекс, правила: что определяет суд, что определяет прокурор, что определяет следователь, какой конструкции и какие наказания мы можем иметь. У кого-то – штраф, кому-то –  лишение прав, кому-то – лишение лицензии, кому-то – лишение свободы. Но бывают случаи, когда государство не может дотянуться до этих людей. Потому что они граждане другой страны, они сюда не приезжали, они там, издалека, ну, какой-то условный террорист…

– И тогда государство вводит санкции.

– И тогда государство… Оно себя защищает. Я не могу своей правоохранительной системой туда достать. Но я себя защищаю вот так. Вот у нас сейчас все говорят про санкции американские. Ты видел, чтобы были американские санкции против граждан Америки?

– Нет, конечно.

– Нет. А европейские санкции против граждан Европы были?

– Нет.

– А российские санкции против граждан России? А у нас есть. У нас ноу-хау такое. Не нравятся тебе телеканалы Медведчука – законом прописана процедура. Есть специальный орган, он лишает лицензии. Для того, чтобы лишить лицензии, нужны доказанные факты нарушения чего-то.

– Ты говоришь как юрист сейчас.

– Это не юрист. Смотри. А если мы вводим санкции для гражданина [Украины]. "Давай против Гордона мы введем санкции, он херню говорит. Да? А что, мы хотели его посадить? Так давай его санкциями посадим. Блин, посадим – потом его кормить, а он, там, будет что-то визжать, какие-то смс писать… Давай его расстреляем".

– Хорошая идея.

– Раньше тройки были, а тут собралось много людей поважних, подписали – и расстреляли. Ну классно? Классно. Нет, это не заменяет систему государства. Государство для того и существует, чтобы защищать и регулировать внутри согласно правилам. И это не юрист. Если мы так будем мыслить, то тогда можно все. Все можно. Забирать – можно. Забирают же лицензии у каких-то предприятий. А что они нарушили? Ничего не нарушили.

Когда принимали закон [о санкциях] еще в прошлом парламенте, тогда сделали ошибку. Украинских граждан, которые занимаются терористичною діяльністю, туда, в закон, включили. Но это не конституционно. Мы хотели бороться с "ЛНР" и "ДНР". И для этого есть логика. Мы туда не можем дотянуться своей юрисдикцией, но мы можем [ввести] заградительные санкции, чтобы они сюда не лезли. Это неправильно. Но даже в этом исполнении должно быть решение суда в уголовном деле.

– То есть верховенство права.

– Верховенство права. Иначе перестают существовать правила. Но коль ты уже на кого-то накладываешь без правил что-то, то ты должен быть готов, что к тебе тоже будут без правил что-то применять.

– Рано или поздно.

– Рано или поздно.

– Ты можешь объяснить, почему на всех мероприятиях, даже во время так называемого отдыха в Омане или в пабе во время просмотра футбольного матча, рядом с президентом всегда присутствует глава его Офиса Андрей Ермак? Складывается впечатление, что они не расстаются 24 часа в сутки семь дней в неделю.

– Наверное, возвращаясь к тому вопросу, почему конфликтная ситуация…

– Да, да, я продолжаю.

– Не потому, что я ему на ухо шептал. Это было два раза. И каждый раз ситуация… Первый раз это был "стадион – так стадион". Я ему сказал: "День рождения у ведущей. Поздравь". А второй – это было в Днепропетровске, когда он приехал [мэра Днепра Бориса] Филатова увольнять. И вот этот мост отремонтировал, не отремонтировал… Вот он хочет что-то сказать, а видно, что сейчас будет какая-то нехорошая… И я ему подсказал: "Скажи, дай ему срок, чтобы он этот мост отремонтировал. Отремонтирует – окей".

Зеленский и Богдан во время поездки в Днепр, 2019 год. Фото: opentv.media

– И поспорь с ним. Да?

– "А не отремонтирует – публично скажет, что он сам увольняется, и пишет заявление. Не успеет". И так же и сделали. Классно? Классно. Но он не знал. Надо подсказывать, что делать, надо втыкаться, надо брать на себя негатив. Руководитель Офиса, Администрации президента, Секретариата – это магнит для негатива. Это очень-очень-очень… Если ты работаешь в команде, ты должен абсорбировать весь негатив на себя. Мало того, ты вступаешь во все конфликты. Потому что главный, первый. Царь – он должен быть добрый, он должен гладить, прощать и успокаивать. А ты – пес, цербер. Ты должен бросаться, и тебя должны бояться.

– И рвать.

– И бежать туда жаловаться. А он тебя оттаскивает. На этом власть зиждется. Это всегда было. Это и в Римской империи, и у нас сейчас. А когда вы все хорошие, добрые и сладкие, то… Вот тот вопрос, который ты задавал…

– Почему все время Ермак рядом с Зеленским?

– А они ничего не делают. У них работы нету.

– Как это?

– А вот так, нету. У них все время то какие-то покладання квітів, то прием какого-то марша, то якісь аплодисменты… Они на работе не присутствуют. Они ни черта не делают вообще. Вообще ни черта не делают. Только какое-то безумие. Безумие о том, что какие-то заговоры, какие-то интриги…

Вот Аваков про это говорил. Они сами придумывают заговор, сами назначают каких-то заговорщиков – и начинают на этих людей нападать, угрожать какими-то санкциями, вводить эти санкции, возбуждать уголовные дела, всех в тюрьму… Вот и вся их работа. Покладання квітів…

Ты заметил тоже во время пресс-конференции?.. Я за последний год посмотрел только два выступления Владимира Александровича Зеленского: президента всея Украины, вовеки верховного главнокомандующего, ибо VIP, супер, 2XXL.

Он же что сказал? Это же тоже безумие. Кроме 74 раза "я верховный президент Украины", он сказал, что вся страна ждала, что он поедет на Майдан покладать квіти. Это реально вся страна ждала, что он приедет на Майдан покласти квіти? Так у них праздника нету, чтобы они куда-то с этими цветами с торжественными лицами… Да Брежнев столько не ездил, ну блин. Приклейте ему уже усы – пусть он с этими цветами от одного памятника ходит к другому. Я не против возложения цветов, но работать надо. А у них времени работать нет. У них постоянные поездки куда-то вообще ненужные. А там работы куча.

Политико-экономических решений 5%, а 95% – это стандартные бюрократические процедуры. Их тысячи. И их надо работать. А у нас никто ни черта не делает. У нас стая [черных] лебедей летит. Первый лебедь – это управленческий кризис, это развал бюрократической системы. Почему? Государственный чиновник должен каждую минуту, час, день принимать какое-то важное решение, что-то подписывать или не подписывать – решать судьбы человеческие. Вот если он правильно делает, так ему надо дать премию. Или не правильно делает – его надо наказать. Да? А если человек, который оценивает его – правильно или не правильно он делает, – ни хрена не понимает в этом, то он его наказывает или вознаграждает по внешнему облику, по громкости аплодисментов, которые производит конкретный чиновник…

– А Владимир Александрович любит аплодисменты?

– В этом статусе его больше ничего не интересует.

– Только аплодисменты?

– Ты видел выступление в Верховной Раде?

– Да, конечно.

– Это одно из двух, которые я смотрел. Это же Северная Корея.

– Когда все встают.

– Мне казалось, что того, кто будет меньше всего аплодировать, не так громко, как другие, – его должны расстрелять. Помнишь эти кадры из Северной Кореи? Он выходит, а за ним все бегут. На лодке едет Ким Чен Ын, а они в воду бросаются, ногами плывут, а руками хлопают. Вот это продолжение я ждал. Где-то скоро будет.

Зеленский выступил с посланием к Верховной Раде 1 декабря. Фото: president.gov.ua

– Хорошо. Продолжая разговор… Постоянное присутствие главы Офиса рядом с главой государства – это требование протокола, личное желание президента или инициатива самого Ермака?

– Я не знаю, чья это инициатива. Я еще раз говорю: это сотни бумаг, которые ты должен прочитать – и принять решение. А когда ты не знаешь, какое решение принять, ты должен совещание созвать и выслушать специалистов своих. А одно мнение не может быть единственно правильным. То есть ты должен [пригласить] эксперта с рынка, профильного министра из Кабмина и своего зама, который курирует соответствующее направление. Потому что одна неправильная подпись – и все, жопа. А они не могут с этим справиться. Они не знают. Они, когда читают, не знают половины слов. Они не знают полномочий. Я не говорю про процедуры. Они не знают, какому министру какую ставить задачу.

– До сих пор?

– Нет, сейчас стало хуже. Потому что тот, кто умничает, – того надо выгнать, чтобы не умничал. Ладно. Поэтому они убегают от бюрократии, куда-то ее пересовывают, оно там собирается, не решается. Вот это запор у государства, когда мы ничего не делаем. У нас вся бюрократическая система... каждый министр старается ничего не делать. Потому что единственный способ выжить – не выделяться. А если ты подпишешь какую-то бумажку, никто не будет оценивать, правильно ты ее подписал или не правильно. Позвонит какая-то тетя Маша, которая с Владимиром Александровичем в 35-м году…

– До нашей эры.

– ... на концерте выступала. И скажет: "А я против". И все, и министра уволили. И не надо ничего подписывать. Надо куда-то это все перекидывать. Вот они перекидывают эти все…

– Андрей, ну я помню, когда ты был главой Офиса, ты практически водил президента за руку. Сегодня его практически водит за руку Андрей Ермак.

– Да не водил я его за руку.

– Президенту обязательно, чтобы его кто-то водил?

– Да нет, как раз наоборот. Я старался сидеть… Они вообще не имеют права вместе быть. Когда один улетает, второй сидит на месте.

– Конечно. Так всегда было.

– В этом и есть государственная безопасность. Но просто Владимир Александрович пришел из медиарынка. Мне приходилось первые пару месяцев… Там, слава богу, Кабмин был не наш, Верховная Рада была не наша. А Офис президента я мог контролировать по телефону. Первых пару месяцев я мог себе позволить присутствовать при всех командировках каких-то, совещаниях и [остальных  мероприятиях, смотреть], что там происходит. А дальше все понеслось в тартарары. Я сидел в своем кабинете – не в его.

– А Ермак?

– А Ермак в свой редко заходит.

– Он сидит в его кабинете.

– Он сидит в его кабинете целыми днями.

– Так он умнее, чем ты. Согласись.

– Согласен.

– Согласен?

– Да. Ты же его троллишь. Я тоже.

– Мы его вместе троллим?

– Получается, да.

– В чем суть конфликта твоего с Андреем Ермаком?

– Это ценностные вещи.

– Ну конкретнее.

– Мы шли государство строить, мы шли Родину спасать.

– А он?

– А они занимаются херней. Бабки берут и вот эти аплодисменты.

– Бабки прямо?

– Ну… Ну что, ты не видишь, что коррупция везде? При Порошенко такого не было, при Януковиче такого не было. Никогда такого не было, как сейчас. Это какая-то вакханалия. Это не коррупция – это вымогательство. Это не "вот тебе, там, спасибо, помоги мне" – это "иди сюда, ты мне должен, потому что я начальник".

Я не конкретно про Ермака – я про систему координат. Рыба гниет с головы. Не может быть в государстве система координат, когда царь хороший – два царя хороших, – а кругом все… Значит, вы такие правила установили – и оно [государство] так работает, так живет.

– Но сейчас вот по-честному: Ермак – хороший глава Офиса?

– Я не могу давать ему оценку. Ну что ты меня спрашиваешь? Ты же понимаешь…

– Человек он какой? Давай закончим тему.

– Да я не хочу про него говорить. Это несчастный человек.

– Несчастный?

– Ну конечно.

– Почему?

– Ну потому что какой у него выход из этой подводной лодки? Какой?

Фото: president.gov.ua

– Ну, юристом будет.

– Где?

– Не знаю.

– Да какой юрист? Он никогда не был юристом. Снимал фильмы какие-то. Перестань.

– Очень важный вопрос. Кто и как информирует президента о состоянии дел в стране? Вот буквально – кто определяет, какая папочка и в какой последовательности окажется на столе президента?

– Президент определяет. Если он хочет определять что-то в этой стране, он сам определяет. А если не хочет, то он делегирует. А чем больше он не хочет и чем больше он делегирует, в конце концов получается, что он ничего не хочет и все делегирует. А если он делегирует нескольким людям, то он как бы может…

– Иметь разные точки зрения.

– Он может балансировать.

– Так.

– А если он делегирует одному человеку, то тогда он не президент – он оболочка президента.

– А он делегирует одному?

– Он делегирует одному.

– В интервью "Украинской правде" год назад ты сказал о президенте и его Офисе: "У них горизонт планирования – следующий эфирный день". Это так до сих пор?

– А ты что, не видишь? Так у нас нету реально никаких изменений. Мы ничего не делаем, кроме того, что генерируем новости. Я еще раз говорю… Горизонт планирования… Нас не понимают все наши вот эти международные… Все думают, все говорят, что он врет. Он не врет – он играет. Он создает информповод, включает это, записывает, пускает… Все хлопают. А дальше нету продолжения. В его сознании нету продолжения. Запустили – и запустили новость. Прекрасно. Вот она живет своей жизнью. Он не собирается ее выполнять.

– В промежутке между первым и вторым туром президентских выборов один из самых близких к Владимиру Зеленскому людей сказал мне, что Владимир Александрович обладает такой чертой: он очень не любит людей умнее себя. И окружать себя старается людьми глупее себя. Я тогда в это не поверил. Сейчас я вижу, что, наверное, это так. Потому что я в глаза говорил президенту несколько раз, что его окружает огромное количество идиотов. Почему так происходит?

– У меня другая есть такая, хорошая… Знаешь, пусть спросит у своего большого друга. Наличный доллар имеет две опасности. Первая опасность – это гниение или тление. Вторая – это крысы. У кого были банки или кто имеет отношение к банковской системе… Это отдельный вид бизнеса, когда эти доллары порванные [обменивают]...

– Их надо перекладывать просто.

– Когда их приносят, они в основном или погнили, или крысы их погрызли. Ну вот за какой-то процент: где-то пять, где-то 10, где-то 20…

– Меняют.

– Их меняют. Этим занимаются все коммерческие банки. Даже "Укрэксим", где Мецгер, – там тоже целая история, как они отправляли их в другое, правильное, место. Вот, Владимир Александрович, вы, как те деньги, сейчас гниете, и вокруг вас одни крысы.

– Я сделал паузу. Я осмысливаю это. А у какого своего большого друга он должен спросить про гниение и про крыс?

– Да у любого, кто банками заведовал.

– Скажи, Николай Тищенко – по-прежнему ключевая фигура в окружении президента?

– Да. Когда Зеленскому говорят: "Слушай, ну это же нельзя. Он по твоему имиджу… Это же ужасно". Говорит: "Это единственный человек, который меня защищает".

– Ну он звезда, Коля Тищенко?

– Звезда. Ну что, ты не видишь? Невозможно открыть Facebook или какой-то Instagram, просидеть 10 минут и не встретить Колю Тищенко.

– Ну ты по-прежнему считаешь его самым умным в Офисе президента? Ты мне об этом сказал в прошлом интервью.

– Ну смотри. Чувак руководит Закарпатской областью, гоняет каких-то таможенников, погранцов, что-то возит оттуда, строит какие-то... занимается Киевом, занимается какими-то госпредприятиями Харьковской области, лесом, пилом – всем чувак занимается. Кто это может потянуть? Скажи. Ну скажи, кто еще? Его надо куда-то, слушай… Премьер-министром назначить. У них там конкурс премьер-министров. Они между собой борются: эти все кандидаты в премьер-министры.

– А кто кандидаты?

– Ой, там Чернышов, Любченко был – сейчас его съели, – Кубраков развивается, еще много товарищей. И Коля Тищенко сейчас.

– Может, Колю на президента следующего готовить?

– Не, не, не, там другое. Там другая схема.

– Мы поговорим. Недавнее появление в Офисе президента Сергея Лещенко – бывшего журналиста, депутата от Блока Петра Порошенко – это усиление Офиса?

– Ну конечно. Но чтобы достичь полного дна, надо бы усилить конструкцию. Теперь там трехглавый дракон и в центре – Сережа Лещенко. Сережу Лещенко в штаб я привел.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– А по бокам кто?

– Там [советники Ермака Алексей] Арестович (это отдельная песня) и еще [Михаил] Подоляк. Чтобы сформировать медиагруппу, у меня нету… Кто еще туда может заходить? Только этих три персонажа. Причем смотри: я привел Сережу Лещенко. Мой грех. У меня там много грехов. Сегодня буду каяться. Я привел Сережу Лещенко в штаб. Но я Вове сказал: "Это возможность, это ухо от каких-то посольств". У нас тогда, во время избирательной кампании, была трагедия всех посольств…

– Все говорили, что вы работаете на Коломойского.

– Да. "Вы люди Коломойского". Ну, мы взяли тех товарищей, которые имеют какую-то определенную ценность, которые могут донести мысли. Один из них был Сережа Лещенко. Потом, после выборов, он обиделся, что его не взяли в народные депутаты от "Слуги народа". А мы не могли его взять в депутаты "Слуги народа"…

– Он был зашкваренный.

– Покойный Сережа Нижний мне такие истерики постоянно устраивал, драться лез…

– За Лещенко?

– Да. Не взяли. Ему просто объяснили: "Сережа…"

– "Посмотри на себя".

– Нет. У нас концепция – не брать депутатов прошлой власти. Вообще никаких депутатов не брать. Новые лица. Ну концепция. Он обиделся, пошел... Потом про него все забыли. Я его вернул обратно. "Что ты хочешь?" – "Укрзалізницію" хочу". – "На, иди на УЗ, борись с коррупцией". Но где Сережа Лещенко и информационное пространство? Что за тяга стрелять себе в ногу? Мазохисты какие-то.

– Алексей Данилов – мощная фигура?

– Я не ценитель искусства Шария, но это…

– Я тоже не ценитель, но то, что он дал…

– Но как журналисту я аплодирую. Это ниже пояса, ниже нижнего. Это просто…

– Сюжет про маму. Да?

– Да, сюжет про маму – это что-то страшное. А Шарий здесь прав. Я не ценитель Шария, но он прав. Ну какого хрена ты воюешь с матерью его жены, с женой? У них же тормозов нету. Они же не знают этих правил. Это же всегда было, что с семьей не воюют. Садили друг друга, но с семьей не воевали: с детьми, с родителями. Что это такое? Он здесь прав. Он правильно ответил, молодец.

– Но Данилов – серьезная фигура или нет?

– Та он там на каких-то припадках сейчас. Сложно ему. Он боится. Он все время ходит… Мне потусторонние силы рассказывают…

– На Бессарабке рассказывают.

– Да. Он боится, что эти сбегут, а он за все будет отвечать. Конечно, будет отвечать.

– А эти сбегут?

– А я не знаю. А куда они сбегут? Я себе не представляю, какая страна их сейчас заберет. Сейчас с этим международным развитием, которое мы получили... Может, их потом кто-то и приютит где-то в зависимости от того, как будут развиваться события, но я не знаю. Столько раз нарушать законодательство, столько раз совершать преступления и думать, что тебе так потом это сойдет…

– В Офисе президента мне очень нравится один человек – Сергей Шефир. Я его считаю очень хорошим, мудрым человеком. Почему его отдалили от президента?

– Потому что ходил с каким-то своим мнением. Не согласовывал свои слова с Андреем Борисовичем. Я тоже к Сереже нормально отношусь. Когда я ушел, он многое что пробовал останавливать. Но чем дальше, тем меньше он весил в этой системе координат. А сейчас вообще потерял какое-либо значение. Я даже не знаю, он там присутствует или не присутствует сейчас. Ну что-то ходит, но…

– Почему уволили Арсена Авакова?

– А скажи свою версию.

– Слишком умный был, имел свое мнение, называл многих министров дураками прямо на заседании.

– И что? Называл министров дураками. О боже… А что тут не так?

Фото: Sergey Dolzhenko / ЕРА

– Президенту надоел слишком умный человек рядом. Нет?

– Да где он рядом? Он его просто не принимал в последнее время.

– Я почему спросил? Аваков же внес огромный вклад в то, чтобы Зеленский стал президентом.

– Ты офигеешь от понимания, чего он его уволил.

– Чего?

– Знаешь, есть народный депутат Евгений Брагарь?

– Так, да.

– Евгений Брагарь – это сын какой-то женщины, которая очень близка к Владимиру Александровичу. То ли няня его детей, то ли… Ну какой-то человек, который долгую историю прошел с ним. Вот он его очень ценит. Очень ценит. И тут его остановили за пьянку. Я не знаю историю – пил он или не пил. Но для Владимира Александровича это была красная тряпка.

– И из-за этого уволили Авакова?

– Да. А дальше – истории с пьянками: [нардепа от "Слуги народа" Александра] Трухина…

– Да, Трухин. Что это за история с Трухиным была?

– Я не знаю, что там за история с Трухиным. Не могут найти видеозаписи.

– Но он тоже близкий человек к Владимиру Александровичу.

– Очень близкий.

– А на чем он сидит?

– Он сидит… Он, так сказать, бухгалтер. "Милый мой бухгалтер…"

Трухин и Зеленский на выездном заседании парламентской фракции "Слуга народа" в Трускавце, ноябрь 2021 года. Фото: kanaldom.tv

– А есть что уже бухгалтировать?

– Если есть бухгалтер, то всегда есть что бухгалтировать.

– Почему Владимир Александрович убрал Разумкова? Почему увольнение Разумкова было буквально навязчивой идеей? Почему он его так ненавидит?

– Так он всех старается... Мы покладаємо квіти и кого-то увольняем. Вот у нас две стадии работы. У нас менялось министров – как за 20 лет предыдущей работы. Седьмой губернатор в Сумской области.

– За два с половиной года седьмой губернатор?

– Седьмой губернатор. Там сидят люди, считают. Это же… Ну, людям нравится. И людям нравится, когда этих чинуш выгоняют. И вот Владимир Александрович – он же делает то, что людям нравится. Он все время сидит и кого-то выгоняет. И самое главное: не потому, что этот человек что-то плохое делал или неправильное, или ворует, или в чем-то виноват, а он недостаточно громко хлопает.

– Когда плывет.

– Не проявляет свою любовь, да. Надо активнее.

– Хорошо. Но почему так Зеленский взъелся на Разумкова? Что там произошло?

– Та он на него давно взъелся.

– Просто не любит.

– Ну не любил. Умничал: "То льзя, то нельзя, это буду, это не буду, это по закону, а то не по закону…"

– И тоже хлопал плохо.

– "Я – закон, я – страна, я – Украина". А хлопал вообще ужасно. "Ты хлопаешь, но без уважения".

– Перспективы у Разумкова есть?

– Есть. У всех есть перспективы. И у Димы Гордона есть перспективы.

– А Дима Гордон никуда не идет.

– А тебе никто ничего не предлагал. Ты перспективы какие ищешь?

– Я – никаких вообще.

– А Разумков? О чем ты спрашиваешь?

– Ну, думаю, в политике он же ищет перспективы. Он создает межфракционное объединение, он думает наверняка стать президентом.

– У него есть рейтинг. Все дальше зависит от него. Если он будет харизматичный, энергичный, если он будет делать правильные информационные шаги, если он будет какой-то надеждой общества, то он будет присутствовать в политике. На какой-то должности или в какой-то сфере, или в какой-то партии он будет присутствовать... А если не будет вот этого присутствия, то пропадет. Но пока это один из тех людей, кто реально лучше всего из выходцев из "Слуг народа" себя позиционирует.

– Несколько человек, которых Владимир Александрович уволил, со слезами на глазах говорили мне, что он с ними даже не встретился, не объяснил причину увольнения. Вот их уволили, вышвырнули – и все. Вчера они были любимчиками, к ним тепло относились – и вдруг все, как обрезало. Почему Владимир Александрович так плохо расстается с людьми?

– Раньше был такой вопрос тоже. Я даже ругался по этому поводу. У нас был губернатор, который ехал хрен знает откуда на какое-то совещание. В машине он ехал шесть часов. Подъезжает к Киеву и по радио слышит, что его Зеленский его уволил. Он развернулся и поехал шесть часов обратно. Без разговора – а чего, а кто, а зачем, в чем причина?

Богдан и Разумков. Фото: Sergey Dolzhenko / ЕРА

– Ну это черта характера – вот так прощаться?

– Я тебе говорю, что они же пришли из кино. Там кастинг: ты актеру ничего не должен. Не нравится тебе актер – не так встал, не так посмотрел, не так это – и все, уволил и взял другого актера. Это нормально. Это вообще нормально. 

– Андрей, кого из тех, кто начинал с Зеленским, а спустя два с половиной года покинул его команду, тебе больше всего жалко? Именно с точки зрения того, что уход этого человека стал упущенным шансом для Украины.

– Та никто… Там очень много ярких персонажей. Не нравится Гончарук, но он очень хороший парень: честный, умный…

– Честный, не коррупционер. Правда?

– Открытый, со светлыми идеями. Руслан Рябошапка, много министров. Много министров, с которыми я не работал, которые пришли после меня. Сейчас перечислять… В сегодняшнем Кабмине есть люди, которые на удивление – я снимаю шляпу – молодцы. Но те, что ушли, – они спасли себе какой-то имидж.

– Будущее спасли.

– Будущее спасли, да. А те, кто сейчас возле них, – это уже какая-то братская могила. Поэтому…

– Михаила Саакашвили, который сейчас находится в грузинской тюрьме, тебе жалко?

– Конечно, жалко. Человека, который находится в тюрьме, всегда жалко.

– Почему Зеленский практически не защищает Саакашвили – гражданина Украины?

– Не знаю, почему он его не защищает, гражданина Украины. А у него никогда не было к нему каких-то дружеских отношений. Михаила Саакашвили в Украину я уговорил вернуть.

– Ты уговорил?

– Да это уже опубликовано. Это уже все знают. Я считаю, что иначе нельзя. Если ты пригласил гостя в дом, ты не имеешь права его выгонять. Если ты дал паспорт – значит, это твой гражданин. Не надо было давать паспорт. А если ты дал – значит, это твой гражданин, ты должен за него бороться до конца. И тем более, когда он тебя критикует, это вывозить куда-то… Мы что, Ботсвана или Африка какая-то? Еще зарезать, съесть. Да, за него надо бороться, надо договариваться, надо как-то что-то менять. Есть пути, есть переговоры. Этим просто надо заниматься. Но это скучно.

– На программе у Савика Шустера Михаил Саакашвили вышел на трибуну вместе с графиками, таблицами, расчетами. И сказал, что ежегодно из бюджета Украины крадут $37 млрд. Кстати, госсекретарь США Блинкен назвал цифру: $40 млрд ежегодно крадут из бюджета. Я просто думаю, не за это ли обиделся на Саакашвили Зеленский. Он, кстати, ничего не сказал. Президент должен вообще что-то сказать? Крадут или не крадут $37–40 млрд ежегодно? Если крадут, то кто? Кто их крышует? Как это вообще происходит? Но ни слова же никто не говорит.

– Я не знаю, почему Миша и что говорил. Но он очень яркий политик.

– Конечно.

– Он гражданин Украины. Его точно надо защищать. Государство должно этим заниматься. Миша всегда скандальный. Ему не надо было туда ехать. Это была глупость. Миша, наверное, – это, знаешь, хороший какой-то был человек, который… Вот я бы на месте Зеленского: "Крадут? Вот тебе полномочия, КРУ, ревизионная комиссия. Даже не начальником – замом. Вот тебе. Покажи, где крадут. Ответь за свои слова". Я же тоже могу выйти и сказать: "А чего 40? Давай 140. Где крадут? Принеси. Вместе накажем".

– Но он же не сделал этого.

– А он же не сделал этого. Потому что в конце можно что? Выйти на…

– На себя.

– Вот.

– При тебе коррупция в Офисе президента была?

– На каком-то уровне, внизу, наверное, была. Даже задерживали. Задерживали начальника департамента за взятку.

– Ну ты лично брал деньги?

– Нет, никогда.

– Ты мог пригласить олигарха какого-нибудь и сказать: "Нам нужно столько-то"?

– Нет.

– Сейчас эта коррупция есть?

– Пригласить олигарха и взять у него деньги?

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Вообще коррупция. И в том числе это.

– Что мы говорим? Были случаи, когда в каких-то ситуациях крупный бизнес не нам, а покупал скорые помощи и сам раздавал каким-то больницам. Это было.

– Но это не коррупция.

– Это не коррупция. Мы к этому не имели никакого отношения. Что там сейчас происходит, я не знаю. Но ты понимаешь, какие бюджеты идут сейчас на информационное сопровождение? Какое количество ботов…

– Ну смотри. Один пост против меня в Telegram у лидеров мнений – $3–4 тыс.

– А ты видишь, сколько там лидеров мнений?

– Да.

– Там огромные бюджеты распределяются. Откуда они берутся? Конечно же, есть "Большая стройка". Конечно же, есть какие-то направления бизнеса, которые дают черный кэш. Работают ли они с какими-то персонажами? Ну поверь, за два года я не знаю. Не хочу ни на кого наговаривать. Что-то, где-то, кому-то, как-то помогают.

Депутатам от "Слуги народа" деньги в конвертах платят? Я слышал, платят

– Ну хорошо. Депутатам от "Слуги народа" деньги в конвертах платят ежемесячно?

– Ну да, я слышал, платят.

– По моим данным, в НАБУ уже есть все документы. Люди задокументировали это через своих агентов среди депутатов.

– Это вообще большая, длинная история. Это все надо понимать степ бай степ. Честно, видел плахту, как это работает. Вот у депутата есть зарплата: скажем, условно 20.

– Тысяч гривен.

– Или не гривен.

– Нет, зарплата официальная, ты имеешь в виду?

– Нет, не официальная.

– А, тогда не гривен, конечно.

– Тогда не гривен, да. Если ты не голосуешь, то тебя штрафуют. И твоя зарплата уменьшается. И там вот такие плахты раздают, где вот от твоей зарплаты и дальше… "За этот закон ты не голосовал, за этот не голосовал… Вообще ноль".

– Ты серьезно? Вот этого я не знал вообще.

– Да. А как же ж оно работает?

– То есть депутаты от "Слуги народа" – по моим данным, $30, 40, 50 тыс. в зависимости от должности [получают].

– Ну какой-то должности. Я не знаю, как у них там распределяется.

– До 70, как говорят.

– Наверное. А дальше смотри. А почему НАБУ не реализует их? Эти агенты…

– А почему?

– Потому что у них нет прокурора САП.

– Да. А прокурора не назначают.

– А прокурора не назначают. Уже полтора года не назначают. А если назначат, что? Начнутся же облавы.

– Облавы? С собаками?

– Да. Начнутся облавы. Поэтому не назначаем. Но в это время мы едем в сентябре в Америку, и нас заставляют подписать совместное коммюнике. С президентом Америки, где предусмотрено назначение прокурора САП. Возвращаемся. Забыли или забили.

– Минутку. Президент Зеленский пообещал президенту Байдену?

– В обещания уже давным-давно никто не верит. Заставляют подписывать. Причем это же смешно. Ты помнишь, там, в марте 20-го года, появился меморандум, который подписал Андрей Ермак? Про создание какой-то группы переговорной вместе с "ДНР" и "ЛНР", прямой. Потом, когда начался шум в прессе, они сказали: "Это же меморандум. Это не обязательно выполнять. Это же просто протокол о намерениях. Ну, нет так нет. Значит, делать не будем".

Это на дипломатическом языке: "Пацаны, вам не верят. Вас заставляют подписать бумажку. А такого вообще не принято".

Фото: Valentyn Ogirenko / ЕРА

Дальше. По прокурору САП. [Обновленный в ноябре 2021 года меморандум с] МВФ… Это же кошмар… Стоит четыре подписи: Владимир Зеленский, Денис Шмыгаль, министр финансов Сергей Марченко и глава Нацбанка Кирилл Шевченко. "Ми забезпечимо автономію САП, завершимо процес відбору та призначимо нового керівника до кінця листопада 21-го року". Это опубликовано на сайте Международного валютного фонда. Они нам дали деньги. Мы деньги взяли. И шо?

– А нишо.

– До свидания. Как это можно? Как можно ходить и всех кидать на всех уровнях? На всех. На самых-самых высших уровнях.

– Потрясающе.

– Так мы в конце имеем то, что мы имеем на сегодняшний день. Это коллапс. Дипломатический коллапс. На этом уровне слово стоит… Дипломатия – это наука, как долго говорить и ничего не пообещать. А когда ты что-то пообещал, ты должен разбиться в говно, но сделать. А когда тебе уже не верят…

– И ты подписываешь.

– Тебя заставляют подписать.

– А ты еще тут умудряешься...

– А ты и тут умудряешься кинуть. И что у нас в конце получается? Трагедия. Вот сейчас мы не знаем… Ты понимаешь, где мы сейчас находимся? В какой стадии мировой истории? Ты понимаешь, что Байден ведет переговоры с Путиным и они нас троллят? Байден ведет переговоры с Путиным, перед переговорами звонит президенту Франции, премьер-министру Германии, премьер-министру Италии…

– А нам не звонит.

– А нам не звонит. А в заявлении публичном пресс-службы – вчера тоже появилось – "дотримуючись принципу "ні слова про Україну без України". Они же троллят нас. Они просто прикалываются. А мы, гордые, берем эту фразу и идем: "Смотрите. Мы вот всем доказали".

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– День рождения Андрея Ермака на государственной даче в Гуте – что это было?

– День рождения был.

– Ну ты бы допустил, будучи главой Офиса, такой прокол?

– Это вообще по-другому делается. Честно, даже президент не имеет права. Мы когда летали, чтобы соответствовать закону… Мы летали в Трускавец, я там делал совещание по туризму. Рабочее совещание, министр, бизнес… Вот ты прилетаешь – и класс: час присутствуешь на совещании, полтора. Ну реальная проблематика. Освободился – дальше у тебя программа, которая не связана с государственной службой. Но ты уже здесь. Вот так оно всегда делается. Так во всем мире. А это что было?

– Кто из олигархов во времена президентства Зеленского нарастил влияние, а кто, наоборот, его утратил?

– Я не могу оценивать. Это мировой бизнес. Влияние на кого?

– Свое влияние. Финансовое влияние, политическое влияние.

– Внутри страны?

– Да.

– Не знаю. Не могу оценить.

– С Коломойским ты сегодня общаешься?

– Нет.

– Что ты о нем сегодня думаешь?

– Я о нем вообще ничего не думаю. Мне нет смысла о нем думать. У него столько проблем, столько неприятностей, столько судов, столько конфликтов… Чего я о нем должен думать? Пусть он сам за себя думает.

– Игорь Валерьевич сейчас на президента влияет?

– Не знаю. Я не общаюсь ни с президентом, ни с Игорем Валерьевичем. Я знаю, что… [На] 50% увольнение Кабмина, генерального прокурора, меня (в первую очередь меня) – это заслуга Игоря Валерьевича Коломойского.

– Да?

– Да. Перед Новым годом… То есть меня уволили 11-го февраля [2020 года], а Кабмин – 5-го, 6-го или 9 марта. 9 марта. Это Игорь Валерьевич – он мотал ему нервы, делал истерики. И была договоренность, что "хорошо, давай всех уволим и назначим новых". Ты слышал, что он говорил в парламенте – Зеленский, когда увольнял Кабмин?

– Нет.

– Он сказал дословно: "Да, ви грошей не берете. Но цього мало". По Фрейду. Да?

– По твоим ощущениям, Зеленский боится Коломойского? Есть у Коломойского нечто, что способно держать президента в пожизненном страхе?

– Я не знаю. Я тысячу раз пробовал для себя это выяснить. Я даже спрашивал.

– Пробовал выяснить?

– Пробовал выяснить, но я не выяснил. Я не знаю.

– Ты спрашивал у обоих?

– У Игоря Валерьевича не спрашивал, конечно. Спрашивал у Владимира Александровича. Я не знаю. Я не могу тебе ответить ни "да", ни "нет". Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Но… Panama Papers.

– Да…

– У меня есть информация, что эти офшоры работали и в 20-м, и в 21-м году.

– Минутку. Ты сейчас говоришь очень важную вещь. Ты говоришь о том, что офшоры Коломойского, где участвует…

– Не Коломойского.

– Офшоры Зеленского, где участвовал Коломойский.

– Офшоры, к которым когда-то имел отношение Зеленский.

– Так.

– Но они работали.

– И в 20-м, и в 21-м?

– Да. Ну, мне люди такое рассказывали. Бизнес – он же бизнес. Все все слышат.

– Недавно на пресс-конференции Владимир Александрович заговорил о госперевороте. Вот я читаю: он прямо заявил о якобы готовящемся на начало декабря госперевороте, одним из участников которого якобы мог стать Ринат Ахметов. Почему именно с Ахметовым – человеком, который умудрился политически выжить и сохранить свой бизнес при всех президентах, – у Владимира Зеленского произошел такой публичный конфликт? Иначе говоря – почему началась война Зеленского с Ахметовым?

– Потому что вторая стадия, чего не могут понять ни международное сообщество, ни наши чиновники, ни общество в целом, ни международное сообщество – у Владимира Александровича есть гениальный способ решать все проблемы – назначать виновного.

И вообще пофиг, что этот человек может не знать, не понимать, не иметь никакого отношения, делать, наоборот, хорошие вещи. Но если есть проблема, надо назначить виновного и или уволить, или наказать, или как-то истерику закатать. Вот это классика. У нас же… Что беспокоит сейчас граждан больше всего? "Вагнергейт", другие вещи… Социологию делал "Рейтинг". Он ее опубликовал. Это очень важная вещь. Людей беспокоит зростання тарифів на газ і тепло і загострення економічної кризи. А дальше – коронавирус, война…

– Офшоры никому не интересны.

– "Вагнергейт"… Да, они знают, но лично им это как… Вот у нас идет экономический кризис. Он огромный. Я в двух словах быстро объясню. Почему экономический кризис в Украине? Раньше… Я много лет работал и при Кучме, и при Ющенко, и при Януковиче. Пофиг, какая власть. Бюджет не принимали, пока не приходила цена на газ из Москвы. Раньше – из Москвы. Значит, раньше это была просто цена. В договоре, там, было 30, 60, 90. Потом она была формульная. Помнишь, она зависела от мазута?

– Да, да.

– Там, какая-то цифра, умноженная на индексы…

– При Викторе Андреевиче появилась. Да?

– Да. А сейчас у нас нету контракта с Россией. У нас спотовая цена на бирже. Она может меняться каждый день. Там нету вообще никакой… Вот у нас сейчас цена на газ $1200. Я могу ошибиться, но в России это уровня $90 за кубометр. В Беларуси – $128.

– А у нас – $1200.

– В Узбекистане, Казахстане… В Казахстане – нет. А в Узбекистане – там это тоже каких-то $30–40. В Молдове они сейчас очень плохой контракт подписали – $430. Сербия подписала три дня назад – $250. В Европе – там не $1200. Это биржа. А у них вот эти формульные контракты, в том числе с "Газпромом", с Азербайджаном, с Норвегией, с Ираном, с Туркменистаном – я не знаю, с кем. С Америкой, с Катаром контракты. Но они там на 5–10 лет, там формула. У них сейчас $200–300.

В себестоимости любой продукции в стране есть энергоресурсы. А энергоресурсы – уголь, нефть и все дальше – это исходящее от газа. Как верстался бюджет? Приходила цена, ее забивали в формулу – от этого рисовали ВВП, ВВП давал количество полученных доходов, доходы давали количество расходов бюджета, которые мы могли себе позволить. Так вот у нас идет экономический кризис, потому что у нас катастрофически все дорожает. Все катастрофически дорожает. Есть отрасли, которые полностью зависят от энергоресурсов. Вот логистика вся – она на нефти. Да? А водоснабжение, воду вот в краны – это же большие насосы. Там 70% себестоимости воды – это насосы и электричество, которое используется. То же самое деревообробка. Следующая идет мебельная, легкая промышленность, пищевая промышленность, стекольная промышленность… Металлургия. А стекольная – она выросла в разы. Там тоже в структуре себестоимости газ или электричество. Вот мне товарищ рассказывал: нету бутылки для пива – останавливается пивной завод.

– Да. Одно цепляет другое.

– Дешевле купить в Германии бутылку и тут разливать. Но если ты в Германии покупаешь стекольную бутылку, то ты там уже ее и пивом разливать будешь. Сюда привезешь – и немецкое пиво здесь будет дешевле, чем наше, украинское, пиво, произведенное здесь.

– Предельно понятно.

– Все, у нас схлопываются доминошки. Мы в начале этого пути. Мы доедаем запасы, мы выедаем склад. Стекло подорожало на строительстве на 80%. Строительство подорожало больше 40%. Сама себестоимость строительства. А там нет энергоносителей. Аграрная промышленность – там тоже нет энергоносителей, но все удобрения – это произведено из газа. Элеваторы работают на газу, вся логистика – это или электричество, если железнодорожный транспорт, или дизель, если это автомобильный транспорт. У нас себестоимость всего растет. Если бы росли одновременно с такой же скоростью цены, было бы не так страшно. Но цены – они мировые. Они растут так сильно только у нас. И вот у нас схлопывается. У нас начинается какая-то катастрофическая ситуация в феврале.

Потому что… Вот у моего товарища маленький ресторан. Они за ноябрь прошлого года за электричество заплатили 45 тыс. грн. А сейчас заплатили 145 тыс. грн. Это в центре Киева. И им трудно. Они начинают максимально экономить. Они выключили второй этаж этого ресторана. Они как-то экономят. А что будут делать в областных центрах? А в маленьких районных? А в селах? Ну там же газ не дешевле.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Конечно.

– Будет массово все закрываться: парикмахерские… Вот у нас еще декабрь – это предновогодний, праздничный месяц, когда все тратят деньги, и как-то с надеждой: "Мы, там, что-то вытянем из кубышки и проживем".

Но в январе – феврале этого не будет. У нас будут увольнять людей, у нас будет складываться промышленность, у нас будут уменьшаться поступления в бюджет, у нас на цене газа и энергоносителей будет массово складываться экономика.

– А президент это понимает?

– Не понимает. Вообще не понимает даже приблизительно, о чем речь идет. Дальше составляющая – это энергоносители. У нас энергетический кризис. Он на пресс-конференции говорит: "У нас с 14-го по 18-й год было гораздо хуже с количеством газа в хранилищах, [его было] гораздо меньше. И мы вроде прошли. Сейчас у нас выше".

Но он не понимает: в это время не количество газа в ПГХ имеет значение. Имеет огромное значение количество газа в трубе, в газотранспортной системе. Там должно быть определенное давление. И сколько ты из газотранспортной системы забрал, столько же одновременно ты должен туда закачать. Вот в конце февраля, если у нас будут морозы точно такие же, как были в прошлом году, мы математически… У нас газ будет в подземных хранилищах, но достать его оттуда одномоментно невозможно. В то время, если условно 10 февраля будет -15 ˚С, нам в газотранспортной системе не будет хватать газа. И у нас начнут замерзать какие-то городишки. Их надо отключать.

– Как Алчевск когда-то.

– Как Алчевск. Дальше у нас в том же феврале начинается энергетический кризис. Потому что угля нет. И те корабли, которые, как говорит Владимир Александрович, плывут, – их мало. У нас потребление в разы выше.

– Это же ДТЭКовские корабли.

– Это ДТЭКовские корабли. И суть конфликта с Ахметовым... Это несколько раз звучало, но это же общая ответственность и государства, и частного [бизнеса]. Так к ДТЭК же корабли плывут, а к государству не плывут. Вы же не побеспокоились, вы же не понимаете, что у вас в феврале будет. Если будут февральские морозы, у нас – жопа. У нас планово… Они спустили воду. Воды в водохранилищах не хватает. Они сейчас гонят всю воду, которая есть. Они спустили воду. У нас хватает на один месяц. Мы ее сейчас в декабре выпустим – и январе – феврале воды не будет. Мы не сможем генерировать пиковую нагрузку.

Они планируют… Они говорят, будет работать 15 блоков АЭС из 15 существующих. Дима, ты не… У нас никогда больше 13 не работало. У нас 14 никогда не работало. А сейчас работает 14. Это дальше того инженерного предела, который мы когда-либо делали. Мы не знаем, какие будут реакции. Плюс атомные блоки – они, как профессионалы говорят, вылетают. Это просто автоматика сработала: скакнула нагрузка – и все, автоматика отключает блок. Это какое-то регламентное время – регламентных работ. Оно длинное.

У нас пиковые нагрузки в февральские морозы просто нечем перекрывать. Просто у нас нечем перекрывать. И что будет? Лебедь один, второй, третий, четвертый… За это должен кто-то отвечать. Но не будет же отвечать за это Владимир Александрович, который к этому привел. Надо назначить виноватого.

Дим, назначат виноватым самого богатого человека в стране – Рината Леонидовича Ахметова. Неважно. Народу будет нравиться. Народу ведь нравится, когда грабят богатых.

– Конечно.

– Народ будет аплодировать. Но, ребята, мы уже это проходили. У нас после 1917-го – надо не забывать! – будет 1932-й. История ускорилась. То, на что тогда надо было 15 лет, у нас будет за 15 месяцев. Потому что они готовятся забирать эти... Я не понимаю, что они планируют. Они готовятся забирать облэнерго. А что оно даст? Это распределительные сети. Ну заведете вы туда милицию с автоматами – что, электроэнергия появится? Или что? Или уголь на складах появится? У них безумие абсолютное, стопроцентное безумие. Они считают, что уголь есть там, на шахтах. Что, вы танками будете шахты?.. Может, вы солдат туда, вниз, будете посылать, чтобы они уголь добывали?

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Ну просрали время. Летом жгли уголь, когда его надо было на склады. Это потому что не работает система государственного управления. Туда надо было просто, блин, не лезть. Там алгоритмы отработаны веками. Какие даты… Смотри, 1 июля оперативный штаб создается, там понятные люди приходят, они дают план накопления, и они раз в неделю собираются в соответствии с планом. Выход, какие проблемы… То есть в июле надо понимать, что у нас не хватает, там, количества угля, которое мы можем добыть, – нам надо покупать где-то.

– Хорошо. Закон об олигархах, который вот сейчас приняли, – я его трактую однозначно: у олигархов хотят отнять средства массовой информации, чтобы не ругали президента. Вот и вся история борьбы с олигархами. Потому что – а что с ними бороться? Антимонопольный комитет включай, законы включай – и все, от олигархов ничего не останется. Но мне кажется, они хотят у олигархов брать бабки и параллельно лишить олигархов СМИ, чтобы их никто не ругал.

– Так это не так. Ну, насколько я понимаю, что происходит… Евгений Мураев, по-моему, официально сказал, что к нему присылали хомячков, которые предлагали отдать телеканал "Наш".

– Да.

– Ко всем олигархам присылали хомячков. Кто-то согласился, кто-то делает вид, что он согласился, а кто-то не согласился.

– А кто не согласился?

– Тот, на кого нападают, – на Рината.

Фото: System Capital Management / Facebook

– Даже не так…

– Ты видел Рината интервью?

– Да, да.

– Ну оно же не нашумевшее. Да?

– Да.

– А ты понимаешь, чего Ринат дал интервью?

– Почему?

– Ну был же один пресс-марафон, а тут он тоже может дать интервью. А суть интервью ты уловил? Там же метафора. Он же про футбол говорил и про любимый клуб "Шахтер".

– Что он никогда не продаст.

– Нет. Поменяй название "Шахтер" на "Украина" – и ты получишь, что он хотел сказать. "Шахтер" – он же в Украине. Я его никогда не предам. Я буду инвестировать, я не убегу…"

– Не продаст и будет инвестировать, да.

– "Я люблю. "Шахтер" в моем сердце". Поменяй вот в этих всех местах слово "Шахтер" на слово "Украина" – и ты получишь то, что он хотел сказать.

– А какой месседж хотел настойчиво передать президент Ахметову на пресс-конференции? Вот он все время говорил: "Приходите ко мне, приходите ко мне". Сначала грубо, потом уже ласково: "Ринат Леонидович, приходите". Что это вообще было?

– Я не знаю, как они там общаются, не общаются, что там между ними сейчас. Это непонимание вообще ситуации, это непонимание вообще, как это работает. Ну его бесит, если какой-то анонимный бот что-то против него печатает. Конечно, то, что происходит на каналах, – он, там, не спит, не ест и в туалет не ходит.

– Да?

– Горит, там, не выключается "Украина 24" у него вообще.

– Одни сегодня говорят, что…

– Что-то мы вообще не смеемся.

– Не смеемся.

– Как-то вообще. В прошлом интервью мы все время ржали, и людям…

– Давай немножко выпьем. Может, будем смеяться.

– Так это же история не про выпить – история про то, что страну теряем.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Ты знаешь, одни сегодня говорят: "С государством спорить бесполезно. В войне президента с олигархом всегда выиграет президент". Другие говорят: "У Рината Ахметова железные яйца. И он не уступит". Как ты считаешь, кто в войне Зеленского и Ахметова победит?

– У нас война не с Россией, а с каким-то конгломератом людей, которые находятся на нашей территории. Вот у нас там война. Ему надо собрать все элиты, чтобы его поддерживали, предложили ему план действий. Как этот вопрос решить? Он должен объединять всех общей идеей. Идеей не сп...здить, а идеей построить, создать. Что он делает? Он разворачивается к тем, с кем он должен воевать (непризнанные какие-то территории, боевики, еще кто-то), и начинает рубиться со всеми, там: с Комаровским, с Гордоном, с Бутусовым, с разведчиками, военными, медиками, бизнесом, блин. Все, колотнеча внутри. У нас же было в истории это.

– Да.

– У нас это в истории было уже много раз. Мы все время внутри валимся. У нас враг на рубеже, а мы внутри друг друга валим. Это уникально.

– А скажи, правда ли, что, по замыслу президента, в Печерский суд в один день якобы должны доставить Порошенко и Медведчука и там их арестовать одновременно?

– Это им нравится. Это картинка…

– Это правда?

– Я слышал такое. Надо сделать так, чтобы в один день привезли и того, и того. И они там вдвоем: то ли в коридоре, то ли в клетке. Это невозможно. Это разные люди, судьи. Как это создать? Зачем? Что? Что ты хочешь сделать? А что мы сейчас будем делать? Мы же понимаем…

Ну как ты себе представляешь: полтора часа президент Байден разговаривает с президентом Путиным про Украину… Не про Никарагуа, не про Таджикистан – про Украину разговаривает. [Байден] не звонит президенту Зеленскому. Через три дня звонит ему, разговор – полтора часа. Какую мы как общество получили информацию? О чем договорились там? О чем они договорились?

– А о чем они договорились?

– Скорее всего, нас заставят выполнять Минские [соглашения]. Мы же неадекватные, мы же идиоты, вот слон в посудной лавке. Нам надо все разрушить. Мы насрем себе на голову в ситуации, где можно просто ничего не делать. А как Зеленский, разругавшись внутри со всеми, выполнит Минские соглашения? А знаешь, что такое "выполнить Минские соглашения"? Там же есть два нерешаемых вопроса. Все остальное…

– Оружие раздать местной милиции.

– Все остальное…

– Выборы провести.

– Смотри, это все хрень. Есть два вопроса, которые я не знаю, как решить. И никто не знает, как решить. Первый – это внести изменения в Конституцию. Петро Алексеевич пробовал – кто-то кинул гранату. Куча трупов. И ничем не закончилось. А знаешь, какая процедура? Голосование первое: 226 в парламенте, потом решение Конституционного Суда (привет Тупицкому). Потом еще раз голосование: 226 – закрытие сессии. И еще одно голосование на следующей сессии: 300 голосов. Соберет Зеленский 300 голосов в парламенте?

– Нет.

– В новой даже коалиции кто, "Довіра" будет голосовать? Или "За майбутнє" будет голосовать? Или "Слуга народа" за это будет голосовать? Или как? Или мы опять будем делать вид, что мы?.. А вторая большая проблема – она нерешаема. Там 30 тысяч солдат с автоматами.

– Конечно.

– Пока они ездили в командировки, мы думали, что с ними делать. Ну Россия их не хочет принимать, потому что это дестабилизация ситуации внутри России. И Украина их не может принять. Ну что бы мы там ни построили, какие бы Дубаи там ни были, они будут… Часть этих людей – это граждане Украины.

– Деклассированный элемент.

– Они когда-то работали на каких-то работах. Есть часть деклассированных. Ну это какие-то бывшие шахтеры, водители тракторов – сейчас танкисты. Ну им жрать нечего – они идут туда, где деньги платят. Кто-то идейный, кто-то алкаш, а кому-то просто семью кормить надо. Они не вернутся на свои мирные работы. Они не будут уже мирными трактористами. Не будут. Что делать с этими людьми? Куда их деть? Что договорились? Как? Где?

– Ты поднял очень важную тему. Ты лично общался с Путиным во время нормандской встречи. Ты был в составе делегации, ты был главой Офиса. На твоих глазах проходили переговоры Зеленского с Путиным, Макроном и Меркель.

– На моих глазах проходили переговоры.

– Скажи, что Путин думал тогда и что думает сейчас о Зеленском?

– Очень ограничено количество информации, которую я могу передать. Я могу передать свои впечатления.

– Давай.

– Как я это вижу. Мне казалось… Тогда был такой короткий период времени, когда можно было решить проблему. Все этого очень хотели. В том числе и Путин. Для него было важно, у него был пунктик принять изменения в Конституцию Украины. Это самый проблемный вопрос, который, я тебе говорю, я не знаю, как его решить. Наше общество не примет. Сегодня была тоже социология: 70% [населения Украины] против.

– Не примет.

– Что сделает Владимир Александрович? Он что? Он перепуганный сидит. У них все время какие-то заговоры. У них хренова куча… Эти пацаны-УДОшники – они уже не знают… У них наряд на наряд. У них должно быть сутки через трое, а они три на три работают. Понимаешь? Потому что после покушения на Шефира у всех вот это пошло.

Фото: president.gov.ua

– Да?

– Да. Все ездят на броневиках с кучей охраны. Вот то, что снимают наши журналисты, что проехало четыре машины, – то хрень. Там есть передовая группа, группа прикрытия, боковые, выстраиваются оперативники по этому... участковых гоняют, переодевают… Там наука, как это все делается. Он даже не знает про это. И вот с этим бардаком в голове они и живут.

– И Путин…

– Да, и Путин. Путин хотел как-то это решить. Ему это надо было – в экономике, Россия…

– Ему Донбасс не нужен. Правда?

– Не нужен ему. Но он должен был выйти победителем. Вот должен быть флаг. Он бы с этим флагом: "Вот я победил". А там…

– До свидания.

– Мелочи житейские царя не…" Ну а что теперь? Через два с половиной года, когда мы со всеми… Что это? Что это? Президент нашей страны бегает по миру и набивает стрелки Путину хрен знает где. Публично. Видосики снимает. "Так приезжай в Иерусалим… Я тебя завтра в Риме жду, в Ватикане… Давай в Стамбуле завтра". Ну это же страшно. Он напрашивается на встречу последних полтора года, а ему отвечает Песков. И что он ему отвечает?

– "Президент занят".

– "А о чем с вами разговаривать?" Это же как себя надо было девальвировать? Это же как надо было из ситуации, когда тебе звонит президент Америки Трамп и поздравляет…

– С избранием.

– С избранием. Когда тебе надо позвонить президенту Путину, и ты это делаешь вот так (щелкает пальцами). Когда тебя все уважают, когда да, с тобой хотят встретиться. Как можно было девальвировать своей тупой актерской игрой высокое звание президента Украины? Он 74 раза говорит "я президент Украины". Да мы же не сомневаемся, что ты президент Украины. Мы все знаем: ты президент Украины…

– И верховный главнокомандующий.

– И верховный главнокомандующий. Тебя народ избрал. Что ты сделал из этого высокого звания?

– Я видел в Нормандии тогда, как Путин относился к Зеленскому. Ты глубже видел, а я со стороны. И мне показалось, что там какая-то симпатия глубокая была. Как к артисту, как к человеку.

– Мне тоже так показалось. Я даже знаю, в определенный момент… Я точно знаю, что была симпатия и была надежда. Есть такая поговорка украинская: "ласкове теля двох маток сосе".

– Да.

– А наглое, беспардонное теля тоже сосе. Но там другая конструкция.

– Скажи, пожалуйста. Сегодня как Путин относится к Зеленскому?

– Откуда я знаю? Я точно так же, как и ты, смотрю это публично. Как он относится? Да не может это… Это нельзя. Это дипломатические службы, это протоколы работают. Они работают долго. Каждое слово сказанное имеет уже ответ с той стороны, каждая бумажка. Мы знаем, что мы будем не просто говорить, – мы знаем, что мы потом еще три года будем делать после того, как президент слово сказал.

Что ты записываешь? Какое "давай встретимся в Иерусалиме"? Что ты мелешь?! Это позор. Это позор на весь мир. Это катастрофа дипломатическая. И дальше приходит этот министр иностранных дел… Вроде выглядит человеком. Интервью: "Мы прилетели в Глазго, выстроилась очередь дипломатов, которые хотели сказать Зеленскому: "Вы такой хороший, мы вас благодарим, вы вот так правду-матку режете". Твою мать… Это же как надо вылизывать… Они его довели до безумия. Он фильм снимает, а мы живем в этом фильме.

Это же было во время избирательной кампании – когда непрофессионал будет самолетом руководить. Ему надоело руководить самолетом, он вышел в салон, забрал микрофон у стюардессы – и анекдоты рассказывает.

– Зеленский боится Путина?

– Опять же, это тоже из какого-то я видел... Я не понимаю, что он мелет. Он не боится – он вообще не понимает, что это такое. Он говорит: "Вот я верю, что если мы встретимся с президентом Путиным, он меня, [он] все поймет. Это у него окружение плохое. Это они его как-то настраивают".

– Ну это смешно.

– Это смешно. В России по Украине решений вообще никто, кроме Путина, не принимает. Никаких. Вообще никаких. Нету человека, который может принять по Украине какое-то решение, не спросив…

– У царя.

– У президента. Чего ты ожидаешь? Как ты ведешь себя? Ты считаешь его врагом? Окей. Он враг нашей страны, договорились. Но ты переговоры должен вести, ты слово свое должен держать, ты должен страну свою защищать, а не клоунадничать. Что это такое? Куда мы?

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– У Путина на Зеленского что-то есть? Мне приходилось слышать, что во время гастролей "Квартала" по России где-то что-то снимали.

– А что они за эти два с половиной года, бл...дь, – что они надоговаривались? Если появляется меморандум, где мы в противоречие вообще логике, закону, дипломатическим стандартам подписываем, что мы в рамках ТКГ создадим новый орган, где мы напрямую переговариваемся с "ДНР" и "ЛНР". А что они еще понаподписывали? А кто выкинул тот меморандум? А кто звонил?.. Дима, ты же в это время у Лукашенко брал интервью.

– Конечно.

– Кто звонил?

– Владимир Александрович. Прямо во время моего разговора.

– Вот.

– Несколько раз. Мы с Лукашенко были заняты. Лукашенко сказал: "Чуть позже". Пришла помощница и говорит: "Он просит сейчас. Очень срочно". И Лукашенко пошел разговаривать.

– "Вагнергейт".

– "Вагнергейт".

– А там еще посмотри, на сайте Офиса президента Украины: там фотографии за этот период и даже телефонные переговоры Андрея Ермака с главой администрации президента Беларуси. Скажи мне, а разведслужбы вообще как?.. Если это мессенджеры в телефоне, то американцы точно все знают. Эти знают все.

– Конечно.

– То есть сейчас нам говорят: "Исполняйте Минские соглашения", – а мы говорим: "Нет". – "А?.."

– "А это как?"

– А эта связь наша, государственная, – она же еще при Советском Союзе [создавалась].

– В России все есть, конечно. Россияне слушают.

– То есть если это был телефонный…

– Ну конечно.

– А если был этот звонок куда-то: кто-то кому-то звонил… А даже если не был, может сейчас выйти какой-то персонаж с той стороны и сказать: "Да, был звонок такого-то числа с такими-то…"

– Конечно.

– На крючке они?

– Конечно.

– У кого они на крючке? У всех.

– Конечно.

– А сколько таких ситуаций, как вагнеровцы? Сколько мы не знаем? Это мы, бл...дь, пришли Родину защищать?.. Вообще невеселый разговор.

– Повторяю вопрос. У Путина на Зеленского что-то есть? Мне говорили, что во время съемок "Квартала" и поездок "Квартала" по России там где-то могли что-то снимать.

– Я не знаю. Я не Путин и не Зеленский. Пусть сами разбираются.

Фото: Alexei Nikolsky / ЕРА

– Стоит Зеленскому идти на прямой контакт с Путиным?

– Он два года мечется, бл...дь: "Я хочу прямого контакта". А тот не идет с ним. Я не знаю, о чем мы говорим. Это же вот недавно было, три дня назад. Опять у нас прямые переговоры намечались. Он не разговаривает с ним. Это позор. Если один президент хочет поговорить с другим, пользуясь Facebook… Есть дипломатические протоколы. Это история с Римской империии, как договаривались, как приезжали, кто там присутствует, какие галстуки надевать…

– А там некому подсказать это вообще?

– А те, кто подсказывал, ушли уже давно.

– Лесом?

– Или хуже. Или полем.

– Хорошо. В нашем прошлогоднем интервью ты сказал: "Мы жестко кинули Путина". Что ты имел в виду?

– Там была конструкция, которая летала. В это время появился гениальный переговорщик. Говорит: "Я решу все".

– Андрей Борисович?

– Ну конечно. У нас только один гениальный переговорщик. Все другие гениальные переговорщики тоже пошли…

– Лесом.

– Да, за дипломатами. И какая-то чушь дальше, непереводимая игра слов. Но факт в том, что даже этот меморандум, который опубликовали… Это же если ты, бл...дь, подписал и не сделал, то кто с тобой дальше будет вести переговоры? И о чем? А как ты можешь вообще это подписывать? У него нет дипломатического статуса.

– А какая конструкция летала? Скажи.

– Это не имею права.

– Нельзя говорить. Но летала.

– Ну, имела шанс на… Стоило попробовать.

– Ситуация с Россией в тупике окончательном или есть просвет какой-то?

– Я не вижу. Никто не видит. Это не смешно. Все говорят "война, война, война". Но ты понимаешь, что у нас неукомплектованность воинских частей, которые на фронте? Укомплектованность – 60%, 40% – нет. А тыловые – 40% укомплектованность, 60% – нет.

– Так президент сказал, что у нас боеспособная, сильная армия.

– Боеспособная, сильная армия.

– И Данилов говорит.

– Но нету снарядов. И мин нет. И ВОГов нет. А так – она укомплектована и боеспособна. Там хорошие ребята служат. Я, в отличие от них, провел очень много времени на фронте. Не там, в третьем ряду, куда они его возят фотографироваться, а там, где "Грады" приземляются. И это реально страшно. И война – это страшно. А вот это: сидеть дурака валять, что "мы завтра, там, всех порежем, всех убьем"… Бл...дь, это сотни тысяч будет трупов. Это зальется кровью вся страна. Мы еще одной войны не переживем. И никто нас защищать не будет. Никому мы нах...р не нужны, кроме себя.

– Конечно.

– И надо бы договариваться. Только надо же договариваться, но за слова свои отвечать. Надо за слова свои отвечать. Сказал слово – сделай. И убейся, разбей голову об стенку, но сделай. Не можешь сделать – позвони и скажи: "Я не могу". Вот объективно. Видишь: дождь, а не снег? Я же тоже пойму, он поймет, каждый поймет, если это рационально. А если ты просто несешь чушь… Я не знаю, как и кто будет договариваться. Кто может договариваться? А с кем? Так трубку никто не берет. Они не могут ни с кем поговорить. И они не знают. А ты понимаешь, что у нас начнется?.. Я хочу тоже веселое интервью. Веселые интервью люди смотрят. Ну, там, все шутишь, хи-хи, ха-ха, два раза матюкнулся – и все, миллионы просмотров. Не будет сейчас миллионов просмотров. Потому что…

– Жаль, ты не Morgenshtern.

– Настроение… Смотри, у нас в феврале энергетический кризис. Причем если будет ноль… Нам надо молиться, чтобы была теплая зима. Молиться всем. Если будет 0...-5 ˚С, мы как-то пройдем. Если будет -5...-10 ˚С, у нас будут веерные отключения. А если будет -15 ˚С, мы нах...р замерзнем. Независимо от этого у нас из-за цены газа останавливается экономика. Вне зависимости от этого у нас кризис государственного управления. У нас бюджетный кризис сейчас, в декабре начался. Нету бабок, не платят за дороги.

У нас хренова куча кризисов. У нас войска российские на рубеже, у нас дипломатический кризис. Это плевок в лицо, когда они говорят "ни слова про Украину без Украины" – и звонят премьер-министру Италии. Убей меня. При чем тут премьер-министр Италии? Зачем было звонить премьер-министру Италии, если не позвонили президенту Украины? Это дипломатический кризис – с нами разговаривать никто не хочет. Так когда начнется жопа, в которой будем виноваты мы, потому что мы всех кидаем, мы подписываем страшные документы, не читая… Вот когда начнется этот кризис… А что будет? Ты понимаешь? Ну вот замерз город какой-то. У нас был Алчевск. Знаешь, что такое замерзший город?

– Да, я видел это.

– Это когда -15 ˚С, трубы разрывает. Лед расширяется и разрывает трубы. А "Алчевск" может быть в любом городе. А их может быть 10, а может быть 20. А в это время веерные отключения, а нету поставок топлива из Беларуси… Жопа. И мы начнем тут резать друг друга. Я против майданов, нельзя майданы.

– Да, конец стране.

– Ребята, если мы будем с автоматами бегать и сносить кого-то, то наши союзники позвонят в Москву и скажут: "Ребята, вот вам голубые каски. Пожалуйста, успокойте этих обезьян".

Его на пресс-конференции журналист напрямую спрашивает: "Вы подписали соглашение с МВФ по тарифам". Знаешь, что там написано? "Ми зобов’язуємося не вводити жодного обмеження цін на газ, що постачається домогосподарствам. Також гарантувати, що оптові ціни визначатимуться на прозорому та ефективному ринку". Это мы, население, будем платить не 7,8–7,9 грн за 1 м³, а сейчас будем платить 36 грн за 1 м³ за газ. И 5,02 грн – за электричество, а не 1,44 грн, как сейчас. Это сейчас, а дальше будет еще хуже.

Его журналист спрашивает: "А как же вы?.. А страна бедная…" А он на пресс-конференции говорит: "Ну, если будет тяжело населению, то конечно… Что ж делать? Будем защищать население". Кинем их. Ну что, первый раз? МВФ пошлем в жопу.

Вот такая беда. Я не знаю, что с этим делать. Никто не знает, что с этим делать. Смотри, они больные. Да никто не хочет сейчас на его место. Не надо кричать: "Я президент!" Никто туда не пойдет. Никто не пойдет премьер-министром. Что с этим делать, никто не знает. Я не хочу быть главой Офиса президента. Я вообще в теории не хочу быть государственным служащим. Ну дай мне сейчас $10 млн в месяц – я туда не пойду. Это электрический стул. Ты не можешь решить эту проблему. Смотри, американцы тебе дадут этих $275 млрд. Вот они взяли тебе и дали. А газа нету. Его купить негде. Его физически нигде нет. Угля нету. Даже будут тебе денег… А и денег нету. Ничего нету.

Там все министры – у них язык в жопе. Интересная информация: когда они проводят собеседования на какие-то должности… Отдельная история – что они проводят собеседования на должности еще в присутствии людей, которые там работают. Это вообще бред. Так вот эти люди – они туда ходят в большинстве своем не для того, чтобы их туда назначили, а для того, чтобы поговорить с президентом. Они говорят: "Ну у нас же проблема. Вот у нас проблема. Вот что делать?" А он отвечает: "А я фартовый. Вот увидишь: все будет хорошо".

– А он фартовый?

– Тут нету фарта. Вот в прошлом году в нашем интервью я рассказывал, что бюджетный кризис, что денег нет. Сейчас мне все говорят: "Прожили. Он же фартовый". Он не фартовый! Просто американцы маякнули – и деньги дали, $4 млрд. Вот те 120 млрд грн, которых не хватало в бюджетной дыре, – их дали. Поверили. [Нет], не поверили. Смотри, у них свои суды были -- Трамп, Байден, внутренняя политика. Не дать деньги, завалить союзника было невозможно. Дали. Тогда дали. Сейчас не дадут. Тебе сейчас конкретно на стол поставили Минские соглашения. "Выполняй". А как ты их будешь выполнять?

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Ну это харакири.

– Это харакири. Тогда надо было выполнять. Тогда, в 19-м – в начале 20-го года – надо было выполнять. Надо было по чуть-чуть идти этот путь. Когда ты стараешься, то тебе люди верят. Ты не бл...дуешь. А когда ты бл...дуешь, тебе не верит никто. Ему никто не верит. Ни мы не верим, ни там, ни там, ни на севере…

– Я не верю.

– Байден разговаривает с Путиным про Украину – не с нами. Мы папуасы. Нам стеклянные бусы дают. Они сейчас сидят – радуются, что у них рейтинги. У них типа 23%, а было 20%. Они, знаешь, сидят, эти рейтинги считают. Это бред. Социологи не смотрят рейтинги, политтехнологи не смотрят рейтинги. Политтехнологи смотрят тренды. Когда спрашивают: "Ты за кого голосуешь?" – люди отвечают: "Выбора нет. На отъе… хай-ка".

А вот истинное направление, что люди думают, – там есть вопросы непрямые к самым главным, базовым вопросам: "Правильно ли идут дела у государства? Правильно мы движемся или неправильно? Пох...й, какой президент. Правильно или неправильно?" Вот. У нас этот рейтинг базовый. Он базовый. Вот мы сейчас здесь. Это предмайданное состояние Януковича один в один и конец Петра Алексеевича Порошенко. Ну, электоральный конец, я имею в виду. Тебе не важно, какой у тебя рейтинг. Они думают про тебя плохо – все. Оно туда долетит.

– Скажи, о спецоперации по вагнеровцам ты лично знал?

– Нет. Будучи на службе – нет, ни слова.

– Как ты считаешь, после того, что мы знаем, почему ее так бездарно "слили"? Кто, как и зачем, по-твоему, сорвал эту масштабную операцию украинских спецслужб?

– Не знаю, почему, кто, зачем. Это безумие. Это могла быть операция… Про нее уже фильмы снимают, хотя она провалена. А представляешь, какие были бы фильмы, если бы это провели?

– Да.

– Там минимальные риски. Что он несет? Другое – глянь, глянь, как они обращаются с людьми, которые служат Родине.

– С разведчиками.

– Четыре человека принимали непосредственно там какое-то участие в операции.

– Давай скажем, кто знал об этом.

– Генеральная прокуратура.

– Гюндуз Мамедов.

– Уволен.

– Замгенпрокурора. Уволен. Василий Бурба.

– [Начальник] ГУР Министерства обороны. Уволен. [Первый замглавы] СБУ [Руслан] Баранецкий.

– Уволен. Бывший министр обороны Андрей Таран.

– Генштаб – [Руслан] Хомчак.

– Хомчак, да. И Таран знал об этом еще.

– И Таран.

– Уволен тоже.

– Уволен тоже.

– Никого нет.

– Никого. А потом: "Наступайте". Сейчас министр обороны [Алексей Резников] классный. Он очень хороший человек.

– Хороший, хороший.

– Я его знаю. Он хороший человек. Я его знаю очень много лет. Но какой он министр обороны? Ну он адвокат. Меня нельзя назначать министром. Он хороший адвокат. Это должен быть закупщик. Он должен обеспечивать армию. К чему я это? Говорит: "Пусть нападают…" Я сегодня видел [его заявление]: "Пусть нападают. Реки крови. Мы зальем всю Россию кровью и трупами закидаем". Ты на фронте был? После этой ситуации кто, бл...дь, пойдет в атаку? Кто пойдет в атаку, когда сзади потом скажут: "Мы тебя не отправляли"?

– После того, как предали всех.

– Когда предали всех, уволили, на голову насрали и сделали вид, что сами же виноваты.

– Скажи, а срыв подобной операции – это дилетантизм власти, страх перед Путиным или какой-то абсолютно расчетливый шаг?

– Не знаю. Это вообще глобальный вопрос к ним. Кто крот? Куда он ведет нашего любимого президента Владимира Александровича Зеленского? У меня есть сюжет для "Квартала 95".

– Да.

– Значит, крот приезжает в Москву, привозит подарок. И говорит: "Владимир Владимирович, я тут слышал, вы коллекционировали украинских президентов…" Классная будет сцена.

– Вот люди, которые приходят на доклад к президенту, рассказывают мне, что президент во время докладов, даже секретных, сидит в кабинете не один. Иногда там находится до шести человек, которые не имеют права по своему допуску или недопуску к гостайне находиться во время этих докладов в кабинете президента. Почему рядом с президентом столько людей и даже секретные доклады он выслушивает в компании?

– Потому что компания – "95-й квартал". Ну я не знаю почему. Я с уважением отношусь там ко многим людям. Я ругался… Почему я бегал и матюкался? А как?.. Ты не имеешь права. Это опасно. В твоем кабинете могут быть ограниченные люди. Со всеми другими людьми ты встречаешься вне твоего кабинета. Бл...дь, глава Службы безопасности Украины не ездит за рубеж. Воюющая страна. Какой, бл...дь, глава Моссада уехал в Швейцарию кататься, бл..дь, на лыжах? Слушай, ну какая Маша Левченко сидит внутри? Без допуска, без ничего. Они же не политики, не бизнесмены. Ты представляешь, что, бл...дь, три дня в камере каждый будет каждого сдавать, аж гай шуметь будет?

– Может, просто президент боится один находиться в замкнутом пространстве?

– Психологические проблемы.

– Есть такое?

– Я не знаю. Есть такое, что он всегда старается быть рядом с другими людьми. Но чем это вызвано, я не понимаю. Но есть другое… Смотри, раньше такого не было. Для меня это катастрофа. Я профессиональный адвокат. Мне надо за 10 минут оценить человека, чтобы понять, как с ним искать психологический контакт. Пофиг, кто это – судья, прокурор, следователь, клиент, свидетель… Мне надо понять, кто он, как он, какой психотип и как с ним разговаривать, орать на него или добром брать.

Есть люди, которые выбиваются. Это судебная психиатрия. Этому каждого студента юридического учат. Маниакально-депрессивный психоз, биполярочка. Это не болезнь – это расстройство. Ну, у каждого человека есть психиатрические расстройства. Кто-то боится высоты, кто-то – замкнутых помещений. Да? А вот то, что было на пресс-конференции, – это была биполярочка. Маниакально ты чем-то заряжен. Вот есть идея, которая дороже тебе жизни. "Я президент, я главный".

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– И верховный главнокомандующий.

– "Я тут самый главный. Вы все должны меня слушать. Кто не будет меня слушать, того я посажу". А потом начинается депрессия эта, выгорание – и все. Чем это вызвано? Зачем? Как это показывать? Зачем идти на такую пресс-конференцию? Посмотри пресс-конференции политических лидеров. Да слово каждое… Да вообще никогда, бл...дь, президент не ходит на пресс-конференции. Он хоть раз в год говорит приготовленные тексты. Потому что одно слово может разрушить чьи-то жизни. Какой государственный переворот? Ты себе представляешь, что такое государственный переворот? Это, кроме как удара по экономике, которого, слава богу, почти не произошло, потому что там тоже никто ему не верит…

– Так акции компаний рухнули после этих слов…

– Ненадолго, да. Но в целом для страны… Это "волки, волки!" А кто прибежит на следующий раз, когда у тебя будет какая-то проблема? Ты же уже все патроны выстрелял.

– Скажи, российская агентура в ближайшем окружении президента есть?

– Ты меня спрашиваешь?

– Да.

– Я не знаю. Я не российская агентура точно. Я с Западной Украины, зі Львова щирий хлопець. Я…

– Бандеровец.

– Я гнав усіх. Матюкався. Тому вони і цей…

– Журналист Юрий Бутусов просто встает и официально заявляет, что в окружении Владимира Зеленского есть российские агенты. И называет их фамилии: Андрей Ермак и Руслан Демченко – председатель комитета по разведке при президенте Украины. Скажи, пожалуйста, Ермак и Демченко – агенты России?

– Я адвокат. Я за слово каждое должен отвечать. Не знаю. Агент… Ты не понимаешь, какого уровня разработки, чтобы даже фильмы снимать, если нянь подсаживают детям водителей. Это огромнейшая операция. Были тревожные сигналы, когда я был там. Были.

– Были?

– Да.

– По отношению к…

– По отношению к другим людям. Я не знаю, правда или неправда. Были тревожные сигналы.

– С приходом президента Зеленского к власти…

– Ну так не может быть, как оно есть.

– Ну конечно. Проваливаются спецоперации одна за другой.

– Туда, бл...дь, назначают людей с улицы, мимо проходящих. Назначают на такие должности, не понимая не то что истории этого человека… Смотри, у каждого… Как тебе сказать так, чтобы это было нормально?.. Возле каждого президента есть ухо. Когда ты что-то хочешь сказать, но не знаешь, как это сказать куда-то, ты должен сказать этому уху. Его задача – передать месседж и вернуть обратно. И у тебя там должны быть такие же уши. Ты знаешь, что это ухо – оно у тебя есть вот там. Но его никуда не назначают. Оно вот там сидит и ждет, когда ему поставят задачу что-то передать. А у нас же оно, бл...дь, мимо проходящий человек... "Иди сюда. Министром будешь?" – "Нет". – "Я тебе сказал: будешь".

– Вот так?

– А никто из назначенных новых министров… Они все отказались по три раза. Никто не хотел быть этими министрами. Это же, бл..дь, какая катастрофа… Прекрасный министр – Юлия Свириденко.

Фото: Yulia Svyrydenko / Facebook

– Хорошая девочка.

– Хорошая девочка. И реально умная девочка. Она дала хоть одно интервью? Спросите у нее, ...б вашу мать, при такой цене на газ какая у нас экономика в следующем году? Спросите министра финансов, какие у нас доходы, если у нас падающая экономика. Ребята, хрен с ним, с этой зимой. Сожжем всю макулатуру к чертовой матери. А что летом будем делать? А следующей зимой что будем делать? У нас добыча падает. Объективно она падает. А где мы купим газ? А он что, дешевле станет? Нет.

А какой бюджет вы сделали? Исходя из какой цифры, бюджет этот сделан? Он сделан: июнь, июль – начало бюджетоного процесса. То есть его готовят – 1 августа он уже лежит на столе у министра, и он там что-то вычеркивает, вписывает, распределяет – фигачит. Этот бюджет сверстан на цене газа $250, я предполагаю. Такая цена тогда была, бл...дь. Сейчас цена – $1200. Шо вы, бл...дь, приняли в Верховной Раде?

Иди к людям, спроси: они чувствуют это? Вот мы сейчас интервью почему в этих числах даем? Потому что никто же этого, бл...дь, не знает. Они же тупые. Они же за это не платили. Потому что с 1-го по 5-е расчетные центры облэнерго и облгазов делают расчет начисленного. С 5-го по 10-е они выводят и рассылают. С 10-го по 15-е люди получают. Вот они сейчас получат. А сколько населения? Это такая часть. Это население.

А какая, хрен, разница, сколько у тебя плата за электроэнергию, если у тебя работы нету? Что будут делать с января? Будут отправлять в отпуск за свой счет или закрывать производство. Ну нету шанса при этой цене на газ нам жить, блин, просто. Не существует.

– Да, рестораны, парикмахерские…

– Сколько воевал, там, Янукович с Азаровым, с Юлей… Потому что цена была – она себестоимость убивала. У нас была самая дорогая цена на газ. "Мы платили за свободу". Окей. Но она была, там, на 30% дороже, чем в соседней стране. За счет дешевой рабочей силы мы как-то [балансировали]. А за счет чего мы сейчас? Где, бл...дь, $300, а где, бл...дь, $1200? Это в четыре раза [выше]. За счет чего?

– Я себе выписал вопрос. Я его долго составлял. Не потому, что я тугодум…

– Смотри.

– Да.

– Сырьевые ножницы. Дети в школе знают, что такое сырьевые ножницы. Это коммодити и энерджи. Коммодити – это руда, металл, зерно, древесина – то, чем мы богаты. Энерджи – нефть, газ, мазут, уголь.

– То, чего нет.

– Про сырьевые ножницы все знают. Все слышали это выражение. Но почему "сырьевые ножницы"? Потому что когда коммодити дорогие, то дешевое... А почему "ножницы"? Потому что оно – оп! Вот мы – самый большой ВВП… Так, конечно, у нас инфляция – 11%. Конечно, у нас все дорожает. Понятно, самый большой ВВП. Ты увеличь тарифы, как ты подписал, так он вырастет вообще в два раза. ВВП у нас будет громадный, бл...дь. Но никто же деньги эти платить не будет. Так надо было готовиться. Вот когда ты получаешь много денег… Такого года сладкого в жизни этой страны никогда не было.

– Руда, аграрные…

– Руда – 220, нефть – 0, газ – 0, уголь – 0. Так покупай, затаривай все склады. Что делает Китай? Китай готовится к войне, я тебе точно говорю. И не потому, что я, там, военный стратег. Я знаю, что на рынке происходит. Он второй год скупает зерно.

– Интересно.

– В объемах, которые больше его внутреннего потребления в разы.

– Интересно.

– Он затаривает склад. Сейчас он стал меньше закупать – цена на зерно пошла вниз. А сейчас сырьевые ножницы – оп! – развернулись. И у тебя дорогие энергоресурсы и дешевые твои коммодити. Ты не вытягиваешь – все. И резервов нету. Резервы ушли в [строительство новых] дорог. Резервы ушли в дороги. "Класс! – я орал, – супер". Но у нас перегруженные машины ездят, бл...дь, в три раза. Там же нормы. Что такое дорога? Для дороги смерть – это переход точки нуля. Если -3...+3 ˚С, дорогу внутри разрывает лед. +5...+50 ˚С – это нормально. Там другие пластификаторы дают – и оно нормально. -5...-50 ˚С – прекрасно.

– А между…

– А когда ноль переходит – это самая страшная проблема. Она самая страшная. И вот у нас такие дороги поэтому. Поэтому, когда идет перегруз, вот этот ноль… Посмотри, сегодня декабрь – нам везет – декабрь теплый. Молимся. Вот у нас каждый день переход нуля идет. У нас днем +3, а ночью -3. Среднесуточная – ноль. Но у нас каждый день замерзает и размерзается, замерзает и размерзается. А что сейчас делают? Перегруженные зерновозы валят зерно на порты. Не будет этих дорог через год-два. Вообще ничего не будет. Не останется ничего. Не потому, что украли, а потому, что несоблюдение технологических норм. Миллиарды зарыли. Долларов миллиарды туда зарыли.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Взятых под большие проценты.

– Взятых под большие проценты. А это все на...бнется за какие-то копейки: какие-то гаишники, начальники херни этой вот там. За копейки...

– Я себе выписал вопрос большой. Я его долго готовил. Смотри. С приходом президента Зеленского к власти и с первых его шагов в политике нет-нет да и возникали ассоциации с молодым Путиным образца начала 2000-х.

Пусть в более мягком таком виде, но логика действий та же: зачистка медиапространства под себя, разборки с олигархами, установление контроля над всеми силовыми и правовыми органами, подминание под себя парламента и абсолютная нетерпимость к любой критике.

Если раньше я гнал от себя эти ассоциации, то теперь они возникают не только у меня. Перед нами украинский вариант молодого и относительно "хорошего" такого Путина. Насколько верны мои ощущения? И зачем Зеленский вольно или невольно копирует модель поведения Путина 2000-х? Насколько это сознательный шаг? Или все руководители таких стран, как наша, в общем-то, обречены действовать в такой логике?

– Ничем не напоминает Путина. Он хочет быть похожим на Путина.

– Хочет?

– Хочет. Но хотеть и иметь – это разные вещи. Это пародия. Это то, чем они занимались. Это неудачное пародирование. Путин – это десятилетия. Он первых пять лет был либералом. Он экономику строил, он правильные вещи принимал.

– Да.

– Дальше он выстроил какую-то свою систему. Я не хочу давать оценки. И мы с тобой не вправе давать оценки странам, гражданами которых мы не являемся. Но, во-первых, он долго работал, он знал, что такое бюрократический процесс, он знал, что такое закон. Все, за что его критикуют, – с точки зрения закона, там бумажка к бумажке. Он, бл...дь, санкции СНБО не вводил. Там решения судов.

– Да, Госдума решает все время.

– Да. Там все правильно. Мы говорим, принципы не соблюдаются. Ну окей, да, принципы не соблюдаются.

– Но институты работают.

– Но в том дело – решение, приговор, блин…

– Видимость есть.

– А у нас видимости нет и результатов нету, и смысла нету, и ни хрена нету, и экономики нету.

– Андрей, ты президента хорошо знаешь. Скажи, почему он так нетерпим к критике?

– Плохо знаю. Я так сильно ошибся… Вот ты с Комаровским, когда выступал – нашумевшее "мы лохи"… А я: "Нет, мы не лохи. Нихера. Если нас обманули, то плохой человек – он, а не мы долбо...бы". Потому что я верю.

– Так а я как верил…

– Я верил в идею.

– Конечно.

– И ты знаешь, сколько я времени…

– Ты его любил, слушай. Ты его любил.

– Я его уважал. Потому что человек пошел. Человек хотел… Я же не понимал, что он играет.

– У тебя глаза… Как у тебя глаза горели… Ты любил его – что ты?!

– Нет, я его уважал. Любовь – это, там, у них, другое. Я женщин люблю.

– Хорошо. Почему он так нетерпим к критике? Скажи.

– Да я не знаю, что с ним за два года произошло. Но это же какая-то катастрофа. Но ты видишь, что это не тот человек, которого мы знали тогда.

– Нет, не тот. Не тот. Нет.

– Это вообще другой человек. Какие-то физико-химические изменения, наверное, произошли.

– Скажи…

– Психологические изменения. Я не знаю, что произошло.

– Скажи, а кто сейчас из окружения Зеленского может сказать ему "нет" и настоять на своей позиции без негативных последствий для себя?

– Никто. Никто.

– Никто?

– Даже Лена уже не может.

– А Лена могла?

– Всегда. Лена была самая… И Лена – это был…

– Ты знаешь…

– Последний, так сказать… Лену он всегда боялся.

– Боялся?

– В хорошем смысле слова. Я к ним… У меня хорошее к ним отношение.

– Я вспоминаю…

– Все, ничего. Она… Лена уже ничего не может.

– Я вспоминаю наш разговор образца конца 2018 года. Вот мы говорили о том, что Лена – очень умная женщина. И ты сказал, Лена категорически против того, чтобы он шел в президенты.

– Да.

– Категорически. Так она таки умная.

– Да. Но она его лучше знала. Мы же знали… Мы же видели… Ты, опять же, концентрируешься. Ты смотришь на человека.

Фото: president.gov.ua

– Да.

– И ты его оцениваешь, то есть по тех категориях, которые… Ты оцениваешь человека.

– Но я его любил тоже, слушай.

– А он играет. Он актер. Это было не то, что мы с тобой видели. Не за идею он туда шел.

– А за чем? За аплодисментами?

– Да хрен его знает. За властью, за деньгами, за… И он сам, наверное, не может решить, чего он туда поперся.

– В нашем прошлом интервью ты сравнил Зеленского с Брежневым. Цитирую: "Они не просто его вживую зализали до бронзового цвета – они сделали из него какого-то Брежнева. Они, – подчеркнул ты, отказавшись назвать конкретные фамилии, – это аферисты медиарынка, осевшие в Офисе президента". Сейчас можно назвать эти фамилии? Кто зализал Зеленского до состояния Брежнева?

– Ему от Брежнева осталось перенять только привычку целовать других мужчин в губы.

– Все остальное уже…

– Один в один. Причем только поздний Брежнев соответствует раннему Зеленскому.

– Подожди. Но орденов нет столько. У Брежнева – помнишь? – пять звезд.

– Не подсказывай… (смеются).

– Начнется?

– По-моему, да, начнется. Ну как назначать своих друзей, собутыльников?.. Вот мне, что бы вы ни говорили, у меня не было ни одного друга-министра. Из тех, кто там был министрами при мне, я до их назначения не знал ни одного. Ни одного. Не я назначал Гончарука. Его выбрал Владимир Александрович Зеленский. Он его…

– Но ты завел Гончарука.

– Я его завел на должность своего зама.

– Угу.

– А он его выбрал. Он должен был выбирать людей не тех, с которыми ему комфортно, а тех, которые говорят правду, с которыми некомфортно.

– Конечно.

– А когда ты сохраняешь свою теплую ванну, когда ты Брежнев, когда тебе надо, бл...дь, целоваться, а не работать, то вот мы и получаем то, что мы получили. И ему хуже будет, но мы уже его не спасем. Его уже невозможно спасти. Мне тысяча людей говорят: "Бл...дь, пойди с ним поговори. Ну ты же… ты можешь ему объяснить, что происходит?" Не могу. Ему никто не может…

– Но ты сейчас объясняешь, он же посмотрит это.

– Да не посмотрит он ни хрена. Ему запретят.

– Кто?

– Не мама же. Хуже.

– Я тебе честно признаюсь: недавняя пресс-конференция президента Зеленского произвела на меня просто гнетущее впечатление. Я увидел не современного какого-то, молодого главу государства, прогрессивного человека, а какого-то обиженного, обозленного, агрессивного человека. Мелкого, по-хамски вдобавок отвечавшего на вопросы журналистов. А какое у тебя сложилось впечатление после этой пресс-конференции?

– У меня была катастрофа. Честно, у меня была депрессия два дня.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Мне физически плохо было, я честно тебе скажу.

– Два дня была депрессия. Я себе не мог представить, что… Кто его выпустил? Вот ты говоришь, да, я себя вел нагло, матюкался, бл...дь. А его надо было останавливать. И он же лез в камеру по поводу и без повода. Мы сейчас ржем, что он что-то обещает и не выполняет. Так мы же не помним бассейны в каждой школе…

– Да.

– А приехать на собрание шахтеров, где сказать, что мы их сейчас будем развивать… Смотри, в стране энергетический кризис, мы не знаем, где уголь купить. Втридорога. Он стоил $40, а сейчас стоит $200. И нет. А в это же время он едет в Глазго и подписывает, что мы закроем всю угольную генерацию, всю добычу угля. А чем перекроем? Что мы будем строить?

– Зато в 35-м году дети по $10 тыс. будут иметь.

– Это отдельная история – экономический паспорт украинца. Это же… Я знаю, он…

– "Нью-Васюки" просто.

– Он же привез это из Дубаев, там, из Катара. Это же история, которая…

– Да, они платят. Да-да.

– Которую мы с тобой с детства…

– Да.

– Блин, хотели там родиться…

– Да-да-да.

– Потому что за рождение ребенка – $10 тыс., на свадьбу – $15 тыс., обучение – бесплатно. Блин, но у них нефть, газ. Их деньги из ж…

– Хоть жуй.

– Да. Чем попало жуй.

– Да.

– А мы это за что будем делать? Мы как? Из каких [доходов]?.. Мы же покупаем эту нефть. У нас бюджет в минусе каждый год. Они радуются перевыполнению доходов бюджета. Так ты возьми структуру этих бюджетов, перевыполнения доходов в бюджет. Это большая… Мы перевыполнили доходы за счет импортного НДС. Мы ввозим барахло, платим туда наши бабки, и за растаможку мы платим НДС. Вот мы перевыполнили. Так этим надо не гордиться – этого стесняться надо. Мы не создаем ВВП, добавленную стоимость, мы не продуцируем ни хрена. Мы берем кредиты, покупаем джинсы, заплатив налоги, бл...дь, и радуемся: смотри…

– Угу. После пресс-конференции ты обвинил Зеленского в том, что он "соврал 100 500 раз". И даже привел примеры этого вранья. А именно – опять цитата: "Вы соврали, что я приводил к вам Юрия Бутусова. Его привел к вам покойный Сергей Нижний. Вы соврали, что Руслан Рябошапка был адвокатом Коломойского. Руслан вообще никогда не был адвокатом – в этом случае адвокатом был я. Вы соврали, что генерал Бурба отвечал за транспорт Майдана. Поверьте, я проверил – он не отвечал ни за транспорт Майдана, ни за транспорт против Майдана". Как ты объясняешь, почему главе государства понадобились на пресс-конференции такие манипуляции? Почему на этом пресс-марафоне он так много врал?

– Так я же тебе объясняю: он играет, он не считает [что врет]… Его отношение: он не соврал – он классно сыграл. Он дал эту эмоцию, люди поаплодировали – все, камера, снято. Он классно сыграл. Он не соврал. Это сюжетный поворот неожиданный. Он всю жизнь так жил. Он по-другому думать не может. Мы должны радоваться, как он классно сыграл. А то, что там оно… Ну, бл...дь, ну это же кино.

Фото: president.gov.ua

– Мне рассказывали те, кто находились…

– Они Бурбе клеят просто. Почему это?.. Я точно знаю, что там нехер клеить. Они Бурбе клеят уголовное дело про Майдан. Ну, во-первых, это смешно, а во-вторых, это низко.

– Те, кто сидели в комнате, куда он заходил периодически в перерывах, говорят, что его все очень хвалили: "Классно. Владимир Александрович, класс. Хорошо все идет, отлично, вы на высоте, вы умница". Скажи: что ты бы ему сказал, будучи главой Офиса, когда он в первый раз зашел бы на перерыв в эту комнату?

– Так я ему всегда правду говорил неприятную. Про окружение, про него, про это…

– Но что бы ты ему сказал вот сейчас, в этот момент?

– Я бы его туда не пустил.

– На пресс-конференцию?

– Угу. У него же была длинная пресс-конференция.

– Да.

– Он же был красавчик.

– Да.

– А это что? Ну, надо понимать… Там же специалисты есть, в СБУ, они психопортреты делают… Это… слушай, ну, ты же видишь человека: он устойчивый, неустойчивый. Что он хотел сказать?

– А что с ним было вообще? Что это было?

– А я не знаю, что с ним было. Это какая-то катастрофа. Он не готовился. Конечно, меня выгнали. Я его заставлял готовиться…

– А он не хотел?

– К каждому звонку, к международной встрече – сидеть и эти скучные бумажки читать.

– А он не хотел?

– Никогда не хотел. Со скандалами. Да, каждый раз скандалы. Матюкался он – что там? А как ты?.. Ну что он?..

– На президента матюкался?

– Да не на президента, конечно, матюкался – на уродов всяких матюкался. А как ты будешь управлять этими… Они другого языка не понимают. Они не понимают. Смотри: есть определенный конгломерат людей, они жопу не поднимут, пока не почувствуют холодок в том благородном месте, где спина теряет благородное название. Скажи, сколько они возбудили уголовных дел? Где, бл...дь, та весна?

– Коли саджати будемо. Да?

– Ты же… Ну, когда я был, ну, оно же гудело, гремело, бл...дь. Не продавалось ничего.

– Да-да-да. Да. Да.

– Кто-то купил что-то? А сейчас что? Это же даже смешно. Это, бл...дь, даже смешно. Ну что они?.. Они одновременно хотят посадить, бл...дь, полстраны: медиапространство, бизнес, адвокатское сообщество, политическое сообщество… Одновременно посадить всех. И никого не могут посадить.

– Это развал?

– Это все – развал. Это развал. Это… неудачная серия "Слуги народа". Надо уходить. А уже нельзя уходить – понимаешь?

– Зеленскому надо уходить?

– После разговора Байден – Путин… Я готовился к нашей встрече, я хотел попросить уходить.

– Зеленского хотел попросить уходить?

– Да, его… А дальше все – катастрофа. Это были последние моменты, когда можно было уехать в Италию, жить с семьей, фотографироваться на пляже и писать сценарии.

– А чего в Италию?

– Он любит Италию, я люблю Италию, Аваков любит Италию, ты любишь… Это Италия. Савик Шустер любит Италию. Все любят Италию.

– Вот там все и встретимся и устроим заговор.

– Да какой заговор, бл...дь?

– Как? Переворот устроим. Нет?

– Честно, 90% населения этой страны старается это как-то, бл...дь, удержать, потому что оно скрипит по швам.

– Конечно. Конечно.

– Тут не Майдан надо делать – тут надо вообще просто понимать, что делать. И никто не понимает, что делать. Идти надо к чертовой матери и идиотов своих забирать. К чертовой матери! Ехать за рубеж, жить, получить какие-то письменные гарантии – и похер от кого – и жить. Все: не трогай эту страну. Не твое. Но уже нельзя – все. Уже был этот звонок, после которого дороги назад нет. Там – только пропасть.

– В прошлом интервью мне ты сказал: "Власть Владимира Александровича съедает. Он физиологически поменялся. Человек был веселый, юморной, легкий, красивый, острый, энергетичный. А теперь на него смотреть больно: серое лицо, уставший, в депрессии, все время нервничает". Скажи, почему на пресс-конференции он был такой взвинченный, нервный, агрессивный, меняющийся какой-то?

– Видел фильм "Веном"? 

– Нет.

– "Веном". Вот там, короче, прилетают инопланетяне такие какие-то смешные, они вселяются в человека, ну, и живут в симбиозе с этим человеком.

– Ага.

– Вот если добрый инопланетянин в него [вселяется], он живой, юморной, веселый…

– Классный.

– Да. А если плохой инопланетянин – он становится злым, жадным, завистливым.

– В него вселился плохой инопланетянин.

– Сам себя не похвалишь – никто не похвалит (смеются).

– Скажи, пожалуйста: вот я наблюдаю, когда редкие появления Елены Зеленской… Да? Я наблюдаю за тем, что она всегда очень грустная, и у меня впечатление, что она вот на слезе, в любой момент готова расплакаться. Ты это видишь? Почему это происходит?

– Ну, у меня есть своя теория, но я не расскажу.

– Но ты знаешь, что происходит?

– Я Лену уважаю… Это ее боль.

– Есть еще один момент, который, ну, приводит меня в уныние, честно говоря. "Квартал 95" – ребята, которых мы обожаем, замечательные, светлые, искренние, легкие, юмор на высочайшем уровне… Вот Юрий Великий говорит в интервью Алесе Бацман, что Владимир Александрович запрещает им шутить о себе. Тот Владимир Александрович, который здобув славу и популярность, шутя над президентами, премьерами, политиками – над всеми. И это дало "Кварталу" возможность стать "Кварталом". Сегодня у тебя нет ощущения, что Зеленский, помимо всего прочего, убил еще "95-й квартал"?

– Друг, сосед и, можно сказать, собутыльник Леши Кошевого – Лысого...

– Жени. Жени Кошевого.

– Жени. Жени Кошевого. Лысого. Андрей Витренко назначен первым замом министра образования и науки. И является одновременно депутатом Киевгорсовета. Каждого можно о чем-то… не хочу, но каждого… Не хочу. Смотри, мне кажется, они на свои дни рождения приглашают тех выступать, у кого выступали они (смеются).

– Потрясающе.

– Угу.

– Потрясающе.

– Угу. Потрясающе. Да. Но нечестно.

– Это фраза вечера.

– Угу. Ну бл...дство это. Ну как это так можно? Ну что это?

– А скажи, есть…

– А зачем они тогда выступают? А что они несут? Это ужасно.

– Мне один очень богатый…

– Я не против. Я не знаю, это Витренко Андрей вот этот…

– Я не знаю.

– Первый… Может, он умный парень. Я его не знаю, я не хочу про него плохо говорить. Я против, чтобы Жека Кошевой назначал людей, которые отвечают за образование и науку. Я против.

– Мне один очень богатый человек сказал... Я его спросил: "А чего у вас такие плохие отношения вот с Владимиром Александровичем?" Буквально сразу после инаугурации. Это человек, с которым у тебя после инаугурации сложились плохие отношения. Он говорит: "А ты знаешь, я его часто приглашал выступать с "Кварталом" у себя на корпоративах – и мне кажется, он мне мстит таким образом, что раньше он передо мной выступал". Есть такое?

– Точно не было никогда темой обсуждения. Может, там у них, внутри, – да. Я не слышал такого.

– Скажи, пожалуйста…

– Ну, наверное, это неправильно. Наверное, и мы все с этим согласились… Бл...дь, если бы он вел себя как президент…

– Угу.

– Вот человеком должна двигать идея. Какая идея? Что у нас за, бл...дь, идея? Куда мы движемся?

– А помнишь, что он нам сказал? Что он хочет войти в историю, что он хочет…

– Он войдет в историю. Куском говна же тоже можно зайти в историю. Хотелось же для страны что-то светлое, доброе. Ну, я мзду не беру – мне за державу обидно.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Угу.

– Ну, бл...дь. Ну что это происходит? И чем это закончится? Мы со следующего Майдана не выйдем без потерь и территории, и граждан, и жизней.

– Давай по справедливости.

– Раз, бл...дь, мы сейчас, там, зальем Россию кровью… Так ты знаешь, чужие жизни вот туда, на костер…

– Но это не он сказал. Это кто сказал?

– Да какая разница? Министр какой-то сказал.

– Арестович? Или – я не помню, кто сказал.

– Ты поедь туда, когда там жарко.

– И залей.

– И залей. Ты не понимаешь вот это. Ты не понимаешь, кто стреляет и куда стреляет. Ты же не профессиональный. А этот металл летает над тобой. Те стреляют туда, а эти стреляют туда. А оно свистит все время. Тебе страшно голову поднять, ты… В первом бою, по статистике, солдаты не стреляют. 75% лежат на дне окопа. Страшно так, что просто жуть. Ты потом привыкаешь, у тебя уже психологические изменения происходят. Какая война, бл...дь? О чем вы? Все понимаешь. Солдаты – они так не думают. После этих всех историй про вагнеровцев и тысяч других историй [армия] демотивирована. Ты знаешь, сколько, бл...дь, у полицейских зарплата? 11–12 тысяч гривен, бл...дь.

– Угу-угу. Они уходят массово.

– Так давай, слушайте… Человек с пистолетом – стыдно просить заработную плату. Давай так. А что, если начнется что-то? Кто это будет все…

– А никто.

– Никто.

– А он панически боится, говорят, если собирается тысяч пять…

– Ну да, у него это же истерики.

– Истерики?

– С одной стороны, ты должен реформы делать.

– Угу.

– Земельную, трудовую, УЗЕ, это, это, это... А каждый же день собираются. А кто-то собирается. Ты помнишь, сколько по земельной реформе? Он сейчас ходит, бл...дь, и рассказывает: "Ну, я [провел].земельную реформу, бл...дь, я…" Да это же мне стольких стоило седых волос.

– Крови. Угу.

– Задним этим… Потому что тут надо делать, а тут надо успокаивать. А эти все шумят. Ну, это же политическая борьба.

– Конечно.

– Ну, тот, кто привык, – он привык. Ну, пошумят. Такая их работа – шуметь, наша работа – делать. Нас выгонят – они сюда залезут, мы будем шуметь, а они будут что-то делать. Наоборот, наверное. Но сделал результат? Сделал. Хорошо все? Все работает? Работает. Памятник через 10 лет будут ставить. И смотри: первую земельную реформу делал Медведчук. Никто этого не помнит. Но у нас аграрная страна. Мы – металл с рудой – да? – и зерно.

– Угу. Угу.

– А если бы он тогда не сделал, ни хрена бы этого не было. Да, кум Путина. Сделал реформу? Сделал. И ты сделал. Через 10 лет тебе скажут спасибо. Да, вот сейчас оно развивается, оно консолидируется, люди вкладывают деньги, будут сады цвести. Потому что ты не будешь выращивать дорогостоящие саженцы, полив делать на земле, которая в аренде. Ты не будешь делать ремонт в квартире, которая в аренде. А когда ты ее купишь, ты будешь в нее вкладывать бабки, удобрения. И не садить подсолнечник по 10 раз вот так – вокруг, потому что "насрать, не мое – не жалко…"

– Угу.

– А будешь беспокоиться, потому что собственность.

– А по поводу благодарности. Два с половиной года президентства Владимира Зеленского. Главное его достижение на этой должности какое?

– Его же спрашивали на марафоне. Он не имеет отношения ни к одному успеху. Имеет он отношение к дорогам – да.

– Дороги?

– Дороги.

– Хорошо. А главное…

– Но дороги... Смотри… Спроси у любого бюрократа в любой стране. Легче всего украсть деньги…

– С дорог.

– С дорог.

– Ну конечно.

– Ты зарыл… Все, что залито в бетон, умрет вместе с дорогой.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– А сколько процентов воруют с дорог?

– Не знаю. Я не воровал.

– Хорошо. Главное его достижение – дороги. А главная ошибка? Что, дураки? Или что?

– Главная его ошибка? Создание комфортного мира для себя, а не для других.

– В сентябре 2020 года, когда мы с тобой делали интервью, ты мне сказал: "Неопытность, помноженная на глупое желание постоянного пиара, дает ошибки. Ошибок становится больше, больше, и они, скорее всего, приведут к какой-то трагедии". Трагедия уже произошла или вот-вот намечается?

– Что мы считаем трагедией? С точки зрения жизни и развития государства, она уже – да – произошла. Мы не развиваемся, мы стагнируем, падаем, мы разлагаемся. Мы гнием, и вокруг крысы. Ну, как бумажные доллары. А с точки зрения личности Владимира Александровича – да я не знаю – пусть он сам оценивает, где он, что он, когда.

– Почему свой пост в Facebook ты назвал "Прощальный "Вечерний квартал". Беги, Вова, беги"?

– Потому что там про черных лебедей. Я рассказывал.

– Да.

– Там же каждое слово – это [сатира]. Он обижается на мои посты, но это же не троллинг – это же сатира, которую он так любит. Ты вообще представляешь, если бы Порошенко накладывал санкции в 2019 году? За факи, допустим. Или за критику, или за троллинг?.. И возбуждал уголовные дела за это. Где бы были Владимир Александрович и вся труппа? Не про это. Ну нельзя так со страной. Нарушая правила, ты даешь право всем остальным тоже нарушать правила.

– Конечно.

– Когда ты берешь взятку, вокруг тебя моментально все берут взятки.

– А он берет взятки?

– Ты создаешь правила. Я не знаю, берет ли он в руки взятки. Я вижу, что вокруг все берут взятки.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Видишь, что берут?

– Я не участвую. Я адвокат. Ко мне приходят клиенты и жалуются.

– Что берут.

– Что вымогают.

– Вымогают?

– Ну, а ты что, не слышишь этого? Скажи, Дима.

– Слышу, конечно.

– Дима, а скажи, а ты сейчас больше берешь интервью или даешь? (Смеются).

– Беру.

– Ты слышишь, что что-то не так, что берут, что вымогают, что уголовные дела, что угрожают санкциями?

– Ну, что вымогают – я не слышал. Что берут – слышал.

– А ты не слышал, что санкциями угрожают направо и налево всем подряд?

– Нет.

– А я слышал. И богатым, и не очень. И мимо проходящим.

– Может, не надо мимо проходить?

– Может, не надо.

– Досрочные парламентские выборы будут?

– Не знаю. А с какой целью? Что это поменяет? У нас катастрофа приближается. Будет теплая зима – она наступит чуть позднее. Будет холодная зима – она настанет в феврале. И это будет катастрофа. Что поменяет трехмесячный загон на выборы? Что он сделает?

– Ну, другая конфигурация парламента и ослабленный президент.

– Но у нас нет этих трех месяцев. У нас просто его [этого времени] не существует. А какая разница?..

– А нужна должность президента? Скажи, Андрей, нужна должность президента?

– Смотри, вот парламент – это люди. Ты им даешь какую-то установку, идею: "Ребята, мы делаем вот это, правила такие". Ну смотри, я же собирал 226 в "Слуге народа" без групп…

– Да. Да.

– Жопой не торговали, предприятия не раздавали. Голосов на все хватало. И реформы делали. Был же сумасшедший зеленый принтер, турборежим был?

– Да.

– Кто помнит эти слова? Да, то этим не нравилось, этим то не нравилось…

– А кто придумал турборежим?

– Но все, бл...дь, летели.

– А кто придумал турборежим? Этот человек передо мной?

– Это так, ну… Нет, слово "турборежим" не я придумал. Я придумал алгоритм действий.

– То есть сам турборежим придумал ты?

– Я придумал алгоритм действий.

– Хорошо. Нужен Украине президент, на твой взгляд? Или стоит сделать парламентскую республику?

– Нет, нам надо менять все. Это был…

– То есть парламентская республика?

– Для того, чтобы делать реформы, надо было турборежим... Нужна единая вертикаль власти, которая принимает быстро решения, быстро их впускает в процессинг и быстро контролирует продвижение вниз. Любое решение – это тысячи нормативных актов, это подзаконные акты, это контроль тысяч бюрократов. И потом – выполнение и получение сигналов обратно, что не так, что работает неправильно, и исправление того, что ты принял. Это сложнейшая работа. Сложнейшая. Вот этого вообще нет. Вообще нет. Вот никто даже не работает.

Закон про олигархов – это, бл...дь, нонсенс. Его нет нигде в мире. Нигде в мире не принимают закон, чтобы забрать телевизоры. Нигде в мире не принимают закон, чтобы наказать 10 человек. Для этого существует Антимонопольный комитет. Мир давно решил: вот у кого-то монополия – он злоупотребляет своим монопольным…

– Обрезать.

– Антитрастовое… "Монопольное" – "трастовое" с английского. Включи Google. Весь мир давно алгоритм действий придумал и прошел.

– Может, ты на службе у олигархов, что ты против закона против олигархов?

– Я не встречаюсь с олигархами, не беру у них денег. Я просто знаю, как это надо делать правильно. Как это было и какие удачные примеры у каждого решения есть. Не нравится тебе ВВП 20% – так заставь половину продать. Монопольный принимает решение. Нет вариантов у тебя в законодательстве принять это правильно – прими внесение изменений в антимонопольное законодательство. Это же просто. Да его и не надо придумывать, оно уже есть. Его надо взять, принять и запустить. Так оно придумано. Мы запускали проекты решений, проекты законов зашли в Раду. Нет, надо же дурака валять. Так это же – смотри – никто не поддерживает: антиолигархический закон. Да, населению нравится. 50% говорят: "Во! Грабь богатых".  Но от этого богаче бедный не станет.

– Никто не станет, конечно.

– Да.

– Уже проходили.

– И это в анекдоте, знаешь, Дима… "А что толпа хочет? Чтобы не было богатых. Странно, а мой дедушка, декабрист, хотел, чтобы не было бедных".

– Хотел, чтобы не было бедных. Да.

– Так вот делай так, чтобы люди зарабатывали. Раздроби компании, заставляй что-то продать, выводи на IPO, размытый капитал, менеджмент какой-то непредвзятый – не принадлежит ни одному олигарху или двум олигархам. Но есть алгоритмы работы цивилизованные. Нет нигде в мире санкций CНБО. Нет.

– Андрей, Владимир Зеленский тяготится президентством или оно ему в кайф?

– Ну, сейчас, я так понимаю, в кайф.

– А раньше тяготился, при тебе?

– Нет, тоже было в кайф. Да.

– В кайф?

– Ну, там, понимаешь, вот, опять же, матюкаешься, бегаешь, орешь. Ну да, ну блин, когда все хорошо и теплая ванна, то все хорошо и теплая ванна. А когда вот это читать надо, что-то слушать… Я на совещания всегда звал не два мнения, а три.

– Ну конечно.

– Это, опять же, алгоритм. Должен быть твой зам – он должен говорить. Должен быть профильный министр, он должен говорить. И должен быть эксперт, должна быть экспертная среда – кто-то, кто специалист в этом и не контролируется государством.

– Угу.

– Когда ты услышишь трех…

– Примешь свое.

– Не вынимают херни, а у тебя 10 минут, ты сказал. А это же психологически разные люди – они еще между собой конфликтуют. Конечно, можно матюкаться. Суть скажи, он хочет услышать суть, цифры. Где решения, варианты решений? А сейчас смотри: вот ты должен сказать вот это, вот это, вот это. Окей? Окей. Заходи, тебя выслушают.

– Зеленский усидит до конца срока?

– Я не вижу шансов.

– Не видишь шансов?

– Не вижу шансов ему усидеть. Дисбалансы катастрофические. Бюджетные, экономические, энергетические, управленческие, военные, правоохранительные… Дисбалансы катастрофические. Я не вижу даже того, кто захочет вместо него это… Как это исправить? Что сделать надо? Мировая конъюнктура. Мы на пороге каких-то страшных событий, которых мы вообще… Мы даже… мы не субъект, мы объект. Это ты не понимаешь. Это по-дипломатически его троллят тем, что происходит. Троллят. Что он сейчас будет выполнять? Какие Минские соглашения? Ну кто захочет это сейчас на себя брать?

– То есть ты сказал, что ты не видишь возможности усидеть Зеленскому до конца срока.

– Не вижу.

– Я следующий вопрос хотел задать, пойдет ли он на второй срок.

– Я хочу уточнить. Я против, чтобы каким-то способом, Майданом...

– Да, я понимаю тебя. Понимаю. Понимаю.

– Это должно быть его добровольное решение.

– А он может принять это решение?

– А он тоже сказал…Проблема в том, что ни он, ни, там, депутаты "Слуги народа", ни министры не слышат, что реально происходит внизу. Они взлетели. Вот у меня обращение ко всем, кто может это вот услышать: берите их и объясняйте им, какие цены на коммуналку, что говорят на работе, какая себестоимость продукции, почему не работает то или не работает это.

– Он может уйти сам?

– Он может уйти сам. Он сам это говорил.

– Это в его характере: встать и уйти?

– Если обстоятельства будут сильнее…

– Встанет и уйдет?

– Встанет и уйдет.

– На второй срок он хочет идти, на твой взгляд?

– Да.

– Если он усидит на посту, он пойдет на второй срок?

– Два с половиной года… Я не вижу, бл...дь, чтобы он мог усидеть. Ну нельзя заменять телекартинку сущностью. В борьбе холодильника и телевизора всегда победит холодильник.

– Да, это правда.

– Смотри, про рейтинги. Они же ведь смотрят цифру: 20, там, 23. Они же не ныряют вглубь. А там 50% этого рейтинга – это [граждане в возрасте] 18–30. А знаешь, кто эти люди? Эти люди не кладут ничего в холодильник. Они из холодильника только достают. Я не хочу обидеть. Смотри, у нас прекрасная молодежь.

– Конечно.

– Эта молодежь лучше, чем…

– Чем мы были.

– Чем мы были.

– 100%.

– Чем мы были. В 1000%.

– 100%.

– Мне приятно с ними общаться, они настоящие, они добрые, они умные, они говорят на английском, они вообще не понимают, что до хрена границы.

– Не испорчены "совком". Да.

– Они не испорчены. Бл...дь, это надежда нашей страны. Но чтобы они стали какими-то сознательными гражданами, им надо получить вот этот опыт, прожить жизнь. Наполнять холодильник, одевать детей, ходить, сука, в школу, на работу, получать… драться.

– Угу.

– Решать проблемы, отвечать за свое слово. Только тогда они будут сознательно…

– Гражданами.

– Они уже граждане. И они имеют право голосовать. Но понять, что сейчас происходит, они не способны. Они живут в TikTok, в Instagram, в Facebook, в YouTube, но они не живут в том холодильнике, из которого они достают мамин борщ.

Нет этих рейтингов. У них нет.

– Я спросил тебя, хочет ли пойти Владимир Зеленский на второй срок, – ты сказал: "Да". Если он досидит, он пойдет на второй срок? Ты сказал: "Не знаю". А я тебе задаю вопрос: у Владимира Александровича Зеленского на сегодняшний день есть реальные конкуренты, которые могли бы выиграть у него президентские выборы?

– Да мне все задают этот вопрос. Но он реально глупый.

– Фамилии просьба, если есть.

– У Петра Алексеевича тоже не было конкурентов в ноябре.

– Не было, правда.

– Ну?.. Что, у нас выборы есть, чтобы мы конкурентов называли? Я общаюсь со многими политтехнологами, социологами.

– Да.

– Выборы выиграет тот, кто в правильное время и в правильном месте вылезет на броневик.

– На броневик Петра Алексеевича?

– Или на броневик Парасюка. Или на броневик Януковича.

– Угу. А еще он сохранился?

– Или на броневик Ющенко. Понимаешь?

– Интересно.

– Угу. Тот, кто в правильное время будет в правильном месте и скажет правильные слова, – тот и победит. Это может быть и Гордон, и Богдан, и любой…

– Гордон не идет – значит, Богдан.

– Тоже неплохой вариант (смеется).

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Ермак, если завтра будут выборы, пойдет в президенты?

– Запасной вариант у них, они это играют. Путин и Медведев…

– То есть вариант есть?

– Я точно знаю, что они это обговаривают. Но чтобы…

– Я просто об этом сказал когда-то по телевизору – люди думали, что я троллю Ермака.

– На рынке вот этих информационных всех политтехнологий – это, знаешь, если ты произвел газ, то знает вся страна. Вот деньги идут. Ищут деньги.

– То есть вариант есть.

– Деньги ищут, большие деньги нужны для этого. Вот ищут.

– Порошенко в плане президентства все? Или возможно еще что-то?

– Да все может быть. Слушай, демократ был, бл...дь. Но ты же понимаешь, как я воевал.

– Да.

– Обыски дома у меня…

– Да.

– Ну, не доехали, но ехали.

– Да.

– Подбрасывали всякую херню, три года тоже под уголовными делами.

– Угу.

– Я даже не помню, сколько этих уголовных дел было. Это он демократ был. И я с ним воевал, и он со мной воевал. А этот просто воюет со всеми подряд: с журналистами – санкции, хренации. Бл...дь, сумасшествие.

– В прошлом интервью ты мне очертил круг людей, которые…

– У тебя есть веселые вопросы? Можем что-то… анекдоты рассказывать?

– Сейчас-сейчас, впереди. Все веселое у нас впереди.

– Это уже никто не будет слушать. Ну честно.

– В прошлом интервью ты мне очертил круг людей, которые теоретически могут стать президентом. Там были Разумков, Кличко, Гройсман, по-моему, да? Сейчас…

– Дима, вот ты дал… Я пойду. Все, я пойду в президенты.

– Ты пойдешь – раз.

– Если тебе интересно мое мнение…

– Ну, очерти круг сегодня. Да. Да.

– Если мое мнение… Я не определился. Но когда будут выборы, я точно скажу свое мнение, кто может быть президентом.

– Пока ты не знаешь.

– Кому я верю.

– Пока ты не знаешь.

– Несколько людей, которым я верю. Но это же о чем мы сейчас говорим? Выборов нет.

– Предположим…

– У нас катастрофа. Это, может быть, последний президент страны.

– Да, это беда может быть.

– И документы подписаны… Почитай, я тебе оставлю, бл...дь, что мы подписали с МВФ. Подписали, через три дня вышел на пресс-конференцию и говорит: "Бл...дь, ну, скорее всего, мы это выполнять не будем – не читайте эту хрень". Это, бл...дь, они опубликовали на сайте. Ну что это?

– Представим, что Владимир Александрович досидел до конца срока и перестал быть президентом.

– Мы и не пьем, и разговор уже – одно и то же.

– И перестал быть президентом. Чем он будет заниматься после ухода?

– Дай ему Бог здоровья. Чем хочет, пусть занимается.

– Я тебе задам жесткий вопрос. Положа руку на сердце, надо признать, что именно ты во многом являешься архитектором сегодняшней модели власти. Когда, по сути, вся власть сосредоточена, собрана в руках президента. С одной стороны, да, ты это делал из благих намерений и из благих побуждений, поскольку для того, чтобы исправить то, что было накоплено за 30 лет…

– Я когда уходил – это правда – мне предлагали идти генеральным прокурором.

– Когда ты уходил с должности главы Офиса?

– Да, с главы Офиса.

– Не пошел.

– Не в этот, в последний раз, а до этого, там, за пару недель.

– Так, не пошел.

– Смотри, а какая разница, где ты находишься? Я готов быть, там, мидл, середній рівень, бл...дь, я вообще готов там не быть… Ты или с какой-то идеей куда-то идешь, или ты кусок говна, который что-то пробует воровать, обманывать, изображать из себя какого-то важного человека и срать на головы своим же гражданам. Я не хотел быть никем во второй конструкции.

– Хорошо. Но ты создал конструкцию. Тем не менее ты архитектор конструкции сегодняшней власти.

– Нет, это не я архитектор конструкции сегодняшней власти. Вот когда я был при должности, это была одна конструкция. Кусок говна и кусок пули. Внешне выглядят одинаково, но летят по-другому.

– Хорошо. Сегодня, с уходом Авакова, в нынешней системе власти исчез последний элемент баланса – да? – который мог сказать президенту "нет" и говорил президенту "нет". Насколько ты ощущаешь собственную вину за сложившуюся сегодня ситуацию?

– За то, что ушел Аваков?

– Нет, за сложившуюся сегодня в государстве ситуацию. И насколько сама эта ситуация тебя пугает, страшит как человека?

– Страшит. Я и пришел к тебе на интервью – и на первое, и сейчас – пришел для того, чтобы нас услышали. У нас очень плохая ситуация. Когда первое интервью у нас было "хи-хи, ха-ха", то это грустное сейчас у нас.

– Ты свою вину ощущаешь? Скажи, да или нет? За то, что ты привел Владимира Зеленского к власти. Я же все четко говорю? Ты его привел к власти.

– Да не я его привел к власти. Его выбрали граждане Украины. Он является избранным…

– Ну давай мы уберем тебя из этой схемы – и все, извини меня, все рушится. Я-то знаю, что ты сделал.

– Что я сделал?

– Для избрания Владимира Александровича президентом. Ну, я знаю, что ты сделал.

– Что?

– Все.

– Ты хочешь, чтобы я извинился перед людьми?

– Нет. Скажи, тебе стыдно?

– Мне не стыдно.

– Хорошо. Это ответ.

– Мне не стыдно: я искренним был. Он искренний. Я верил. Понимаешь? Ты верил.

– Я верил абсолютно.

– Люди. 73% верили.

– Да.

– Ну, не мы лохи – нас обманули.

– Ты сказал, ты его уважал. А я тебе говорю: я его любил. Я его просто любил.

– Теперь точно посадят в порыве ревности.

– Звучит обнадеживающе (смеется). 

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Если что, я тебя… Я адвокат.

– Ты будешь моим адвокатом. Ну, вот мы уже все решили.

– Если не будут организовывать, что мы случайно встретились, там, в коридорах Печерского суда…

– А кого мне тогда брать адвокатом?

– А их тоже всех пересажают. Не будет адвокатов… (Смех).

– Ты не жалеешь, что Владимир Зеленский стал президентом?

– Почему только ты задаешь вопросы?

– Сейчас ты мне тоже задашь, но вот скажи: ты не жалеешь?

– Что я – что?

– Что Владимир Зеленский стал президентом. Я тебе отвечу на этот вопрос тоже. Хочешь?

– Хочу.

– Я не жалею. Иначе президентом стал бы Порошенко, а это еще хуже.

– Я не знаю. Я даже, честно… Я не знаю, что тебе сказать. Жалею ли, что он стал? Когда [он победил на выборах] я радовался, я был счастлив. Я думал, что вот наконец в стране что-то, бл...дь, появится. Я, бл...дь, искренне верил, я все делал ради этого. То, что происходит, – это не то, за что я боролся. Смотри, я не заработал ни [копейки]. Я потратил очень много на избирательную кампанию.

– Да, я знаю. Я знаю.

– Я хотел, а получилось, как всегда, в нашей стране. Ну, бл...дь! Ну я не знаю, почему.

– Если сегодня…

– Жалею ли я? Дай ответить же.

– Да.

– Знаешь, что такое смех сквозь слезы? Это когда твоя теща на твоем Mercedes летит в пропасть. Вот у меня сейчас смех сквозь слезы. Нелюбимый персонаж, противный, у руля моей страны любимой летит в пропасть.

– Ну ярко сказал, добавить нечего. Если сегодня снова выборы президента и снова повторяется 2019 год… Вот давай даже так: ты сегодняшний в 2019 году, Порошенко и Зеленский, второй тур. За кого ты голосуешь?

– Бл...дь, ну можно какие-то другие фильмы ужасов смотреть?

– У нас только один фильм был.

– Отстань. Что ты за… А если…

– За кого?

– Можно, я тебе пообещаю?

– Да.

– Я обещаю: этого не будет.

– Хорошо.

– Не задавайся этим вопросом. Его не будет.

– Нет. Если бы сейчас ты голосовал в 2019-м…

– Ты знаешь, что я за свои слова отвечаю.

– Понятно. Но в 2019-м…

– А нет машины времени. Что ты… что ты…

– Хорошо.

– Как это слово заменить?

– "Что ты ко мне пристал?"

– Нет. Что ты дрочишь то, что было?

– Ага. Будем дрочить то, что есть (смеются). 

– Ты конец беседы переставь вперед – потом все посмотрят.

– Мы родили сейчас новый мем благодаря тебе на самом деле. Скажи, пожалуйста: Владимир Зеленский до сих пор должен тебе много денег?

– Вот бл...дь, я не понимаю. Должен.

– Много?

– А что такое "много", что такое "мало"? Должен, не отдал.

– Сколько должен?

– Да отстань, не скажу.

– Когда в последний раз ты встречался с Владимиром Александровичем?

– В день моего последнего с ним разговора.

– Как вы попрощались?

– Пожали друг другу руки. Я ему пожелал…

– Так.

– Я ему пожелал всего хорошего и попросил беречь себя и нашу страну.

– Встречу с Владимиром Александровичем следующую как ты себе представляешь?

– Ну, ее не будет.

– Не будет?

– Нет.

– Ну нельзя же зарекаться. А вдруг? Идешь ты по Бессарабскому рынку – и он навстречу.

– Плохо закончится. Да, ее не будет. Я не пойду ни на какую встречу с ним.

– А если случайно увидишься?

– Смотри: есть люди, которые предали ради какого-то… которые предали ради денег. Я могу понять мотивацию.

– Ради… Так.

– Но есть люди, которые предали идею. Идею, которая выше денег. У тебя один раз в жизни –  бл...дь, не было ни в одной другой стране… У Путина такого не было. У тебя вся вертикаль, бл...дь, власти.

– Да.

– У тебя монокоалиция.

– Да. Парламент, правительство – все.

– Я все могу простить. Мне моя должность нахер не нужна. Это такой гемор, что не можешь к другу на свадьбу поехать. Сука, на экономии, бл...дь. Тебе все плюют на спину. Это ад. Просрать все, что у тебя есть… Ради чего? Это не твое – это твоя страна. Да работай, бл...дь, что-то делай. Смотри: не умеешь – абстрагируйся, набери людей.

– Угу.

– Не умеешь ты и не сможешь. И не надо. Набери людей – не клоунов. Не президент – клоун. Клоуны те, кто его на эшафот везут. Ведут спутанного, непонимающего, неадекватного. И оно вроде весело, ярко, шумно, музыка играет, а это, бл...дь, дорога на эшафот.

– Тем не менее если ты будешь идти по рынку и навстречу тебе – Владимир Александрович…

– У тебя, кроме фильмов ужасов, есть какие-то другие фильмы?

– Что ты ему скажешь при встрече?

– Давай опытным путем определим, что произойдет в этом случае. Я не знаю. Я не хожу по рынкам – он уже и подавно не ходит. Смотри: мы когда-то вначале… Ты заметил? Я его в люди вытаскивал. Мы в рестораны ходили, мы по Крещатику гуляли.

– Да. Да. Да. Да.

– Мы в море купались, он с людьми общался.

– Да.

– Ты видел что-нибудь подобное сейчас? Он, сука, на моей Tesla за рулем ездил, колесо мне развалил, козел. Да ладно с тем колесом – так хрен с ним. Скажи, пожалуйста…

– У него взгляд другой был.

– Он с людьми общался. Ты чувствуешь? Там охраны, бл...дь, 57 человек. Там все на броневиках и с охраной ходят. Они потеряли землю под ногами. Мысли их, бл...дь, вообще нечеловеческие. Они не понимают, что они творят. Как я его могу встретить? Где? Не хочу его встречать. Предательство за деньги я пойму. Предательство идеи, смысла жизни, смысла целой страны – оно не прощается.

– 22 сентября под Киевом было совершено покушение на помощника президента, его…

– Бл...дь, у тебя закончатся эти вопросы?

– …его друга, ближайшего друга…

– Так, все: все остальное время платно.

– …Сергея Шефира. Скажи, что это было и кто за этим стоит?

– А я не знаю, было покушение или не было.

– Ну, вроде было.

– Ну, хорошо. Я тебе как адвокат рассказываю.

– Да.

– Я вообще не имею… Вот я Серегу, одного из них… Смотри, если я сяду за стол и выпью 100 грамм – так только с ним.

– Угу, я тебя понимаю.

– Из всей этой эти кодлы…

– Я тебя понимаю.

– Но первое, что делают, – трасологическая экспертиза. Входное отверстие и исходящее из машины. Ну, слева дверь и справа дверь. Входящая пуля и исходящая. Сколько там пуль? Восемь было – да?

– Да больше.

– Если машина в движении, то они будут смещены.

– Угу.

– Если взять лазер: точка выстрела, входящее и исходящее – они не будут совпадать. Если машина стоящая и был…

– Будут совпадать.

–... то точка стрельбы, входящее и исходящее будут пробиваться лазером насквозь. Опубликуйте. Ну, все же сомневаются. Ну, вся же долбаная наша страна говорит: "А было ли покушение?" Ну, рассекретьте одну экспертизу и опубликуйте. Было, вот эксперты подписались. Входящее, исходящее, статика, скорость машины…

– Тебе угрозы…

– А сколько было сейчас покушений разных?

– На кого?

– Ну, там же все время какие-то покушения. Ну, вот министр аграрной политики.

– Так. Тебе угрозы поступают?

– Мне – нет. Ну, кроме Владимира Александровича, который дела заказывает и посадить требует, нет.

– Скажи, пожалуйста, а чем?..

– Просто такое… Бл...дь, человек, который веерно рассказывает, кого он, блин, посадит, – это очень плохая карма. Я не знаю ни одного, у которого это хорошо закончилось.

– Скажи, пожалуйста, чем ты сейчас занимаешься?

– У меня беда, блин, что я… Я столько времени все это проходил и изучал на своем… Для меня это трагедия. Вот у человека с головой не все в порядке. Ответка от общества – она будет очень плохая, очень сильная. Не воспринимают у нас в стране сумасшедшего диктатора, который обещает посадить всех.

– Да, Украина это не любит.

– Угу. Они думают, что можно какими-то ботами, лидерами мнений и шизофрениками испугать – кого? Гордона, всех испугать… Ты очень боишься их?

– Да просто полные штаны.

– Они, наоборот, вызывают обратную реакцию.

– Конечно.

– Посадить… Если ты говоришь, что ты принял себя внутреннее решение, ты это не орешь, бл...дь, [не пишешь] на каждом столбу. Человека сначала посадят, а ты будешь делать вид, что ты его защищаешь. Ты же президент. Что же ты бегаешь, как этот… на всех столбах кукурикаешь? "Того посажу, этого посажу, того посажу…"

Страна, бл...дь, слушай… Враг на границе, у тебя лебеди летят, у тебя все кризисы. И ты бегаешь… ты занимаешься тем, чтобы посадить журналистов, каких-то блогеров, Лероса… Ну, это же…

– Гео Лероса.

– Гео. "Дэу Ланоса".

– "Дэу Ланоса". Скажи, пожалуйста, чем сейчас ты занимаешься и как выглядит типичный рабочий день бывшего главы Офиса президента?

– Бездельничаю. Ну, работаем, да. Ну, мне… То, что я тебе могу сказать, я не скажу.

– Хорошо. 3 декабря тебе исполнилось 45 лет. Кого из соратников, с которыми ты начинал в 2019 году президентскую, парламентскую кампании, ты пригласил на свой юбилей?

– Не многих. Смотри: такое количество предателей… И для меня самое страшное – это знаешь кто? Я их называю "дети лейтенанта [главы парламентской фракции "Слуга народа" Давида] Арахамии".

– Да? Что такое?

– Ну, это тоже человек, которого я привел. У меня…

– Ты привел Арахамию?

– Да, я привел Арахамию. Уникальное животное.

– Почему?

– Он присутствует во всех каких-то терках, бл...дь. И это… Я же тебе говорю: это я называю "дети лейтенанта Арахамии". Вот при прошлых президентах всегда был какой-то Арахамия, у которого было 120 переговорщиков, и во всех ресторанах города Киева вот эти переговорщики что-то терли. Но ты же знаешь, из какой это книги.

– Конечно. Конечно.

– Такая ситуация, конечно. Это кошмар. Я не про то, что пригласил на день рождения или не пришел, не позвонил. Я все понимаю. Если ты продолжаешь жить той идеей, ради которой тебя, бл...дь, взяли, без бабок, без подводных камней, без двойного дна… Но когда ты, бл...дь, начинаешь зарабатывать, а еще и этим кичиться…

– С днем рождения.

– Спасибо.

– Президент тебя поздравил?

– Нет, конечно. Я с ним враг. Он мне враг, и я ему враг.

– Ты знаешь, Андрей…

– Дима, ты знаешь… Я публично редко когда такое говорю. Я со многими даже президентами воевал. Но я не видел такого дна морального падения никогда. Ни у Януковича даже. Если бы это было хоть как-то объяснимо, я бы понял. Я могу понять предательство за деньги, но я не могу понять предательство идеи. Я не могу этого понять. Мы все его будем ненавидеть через короткое время не потому, что он что-то украл, а потому, что у него был шанс. Но давай, чтобы в этой сказке был счастливый конец.

– За счастливый конец. И я тебе задам последний вопрос.

– Да. Да.

– Раз ты не собираешься встречаться с Владимиром Александровичем, сейчас у тебя есть возможность…

– Да не буду я ему ничего передавать.

– Поскольку он посмотрит это интервью наверняка.

– Да не будет он это смотреть.

– Обратиться к нему…

– Смотри…

– Ну скажи ему что-то.

– У меня в глазах все написано.